— Я попрошу кого-нибудь меня прикрыть и завтра первым же рейсом вылетаю, — решительно заявил Сет. — Думаю, это будет рейс «Американ эйрдайнс» в иол восьмого.
— Я тебя встречу! — обрадовалась Джуди, — Тебе предстоит тяжелая поездка, но я буду очень рада с тобой повидаться.
— Я тоже, — поддакнул Сет.
Через полчаса он уже засовывал в дорожную сумку то, что ему могло понадобиться в поездке: рубашку, галстук, шорты, носки, зубную щетку и косметичку.
И главное — шприц.
— Господи, Сет, какой у тебя усталый вид!
— Я всю ночь глаз не сомкнул. Мне предстоит сделать нечто ужасное.
— Не тебе, а нам, дорогой, — поправила Джуди. Они шагали под руку по длинным проходам чикагского аэропорта О’Хара. Было раннее утро. — Мы с тобой сделаем это вместе.
Мимо проносились толпы озабоченных деловых людей, торопящихся поспеть каждый на свой рейс. Они поднялись на третий уровень автостоянки, где Джуди оставила машину, и теперь их голоса эхом отдавались в гулком бетонном лабиринте. Сет хранил молчание, а Джуди вырулила из бокса и двинулась вниз по эстакаде.
— Передумал? — спросила она.
— Не уверен. Сказать по правде, я до смерти боюсь.
Они выехали на трассу. Джуди попыталась его успокоить:
— Сет, ты все правильно решил.
— А кто-то скажет, что я вообразил себя Господом Богом.
— Не думаю, чтобы Бог хотел, чтобы какой-нибудь человек страдал без нужды, особенно когда больной даже не понимает, что формально он еще жив. Ты же сам мне тысячу раз это говорил!
— Знаю, — кивнул он. — Но что, если меня поймают?
На это у нее не было ответа. На самом деле такая мысль преследовала ее с того самого момента, как они согласились в том, что физическое существование без какой-либо надежды на выздоровление, да к тому же исполненное боли, не имеет смысла искусственно продлевать.
А Сет пошел еще дальше и признался, что в подобных случаях он помогал бы больному уйти. Если бы тот сам этого захотел.
— И еще одно, — вслух рассуждал Сет. — Не могу же я заявиться туда прямо с медицинским саквояжем. Это будет слишком явно!
— Я об этом думала, — ответила Джуди. — У меня в сумке для шприца хватит места.
Он кивнул и сказал:
— Лучше всего было бы просто выдернуть аппарат искусственного дыхания из сети. Будь у них хоть капля настоящего гуманизма, врачи бы сами это давно сделали. Когда страдают от боли лошади, их пристреливают, чтобы не мучились. Почему к человеку другое отношение?
— Наверное, большинство людей считают, что Господь любит их больше, чем лошадей.
— Нет, — поправил Сет. — Лошадей Он любит больше, ведь Он позволяет нам прекращать их страдания.