Офицер жестом разрешил.
В Хельсинки было раннее утро, и Маршаллу пришлось звонить Карвонену домой.
— Маршалл, уверяю тебя, — бодрым голосом заявил тот, — я уже давно на ногах. Я сижу в кабинете и делаю кое-какие расчеты. Не сомневаюсь, ты звонишь сказать, что уволен. И надеюсь, ты понимаешь, что в моем институте тебя примут с распростертыми объятиями.
Маршалл поежился.
— Тойво, боюсь, у меня для вас снова плохие новости. Три месяца назад Родес все запатентовал на себя. Кажется, мы его недооценили.
Карвонен рассмеялся.
— Тойво, что с вами?
— Все отлично, мой мальчик, я в полном порядке, — весело сказал он. — Лично я оформил патент еще полгода назад. Родесу об этом не сообщили, потому что требуется время на прохождение процедуры.
Маршалл опешил. А потом вскипел.
— Тойво, — сказал он, с трудом сдерживая возмущение, — вы хотите сказать, что к тому моменту, как я, рискуя шкурой, предупредил вас, что Родес вас надувает, вы его сами успели надуть?
— Именно так, мой дорогой Маршалл! Но это никак не меняет того факта, что я тебе крайне признателен за принесенную жертву. Закон джунглей. И в науке он более суров, чем где бы то ни было. Пожалуйста, не пропадай. Хювясти.
Ничего подобного Лора еще не испытывала.
Чрезвычайно огорченная, она в то же время ощущала странное удовлетворение оттого, что могла быть рядом с Маршаллом в столь тягостную для него минуту. Всю ночь она не выпускала его из объятий.
Встали они рано, выпили кофе и разошлись: она — в лабораторию, он — домой.
Личная секретарша Родеса поинтересовалась по телефону, удобно ли доктору Кастельяно заглянуть эдак часика в четыре?
Как ни странно, она не огорчилась. Она убедила себя, что ее могут вызывать по какому-то административному вопросу, например в связи с предоставлением ей нового гранта.
Она пришла за три минуты до назначенного времени, и секретарша тут же проводила ее в кабинет генерального.
— Добрый день, доктор Кастельяно, — отеческим тоном поздоровался Родес. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Она невольно обратила внимание, что он назвал ее по фамилии.
— Полагаю, доктор Кастельяно, вы догадываетесь, зачем я вас пригласил?
— Наверное, в связи с моей новой заявкой?
— В каком-то смысле, — поддакнул он.
Родес потер лоб, изображая озабоченность.
— Даже не знаю, доктор Кастельяно, как вам об этом сказать. Понимаете, я, а точнее — мы все уже привыкли к тому, что вы занимаете особое место в нашей научной плеяде.
— Перестаньте ходить вокруг да около, — спокойно отрезала она. — Скажите прямо, чем я провинилась.
— Провинились? Я бы не стал употреблять это слово. Просто… просто мы не имеем возможности предоставить вам грант еще на три года.