— Ни на секунду не подвергаю это сомнению, — ответил Барни. — В таком случае тянем жребий.
— По-моему, это будет справедливо, — согласился Беннет. — Только что будем тянуть?
— Можем воспользоваться моими сигаретами, — предложила Элисон, доставая из кармана початую пачку «Голуаз».
— Уж лучше, чем их курить, — съязвил Барни.
— Я сама решу, как мне распорядиться своим организмом, — возмутилась Элисон.
— Конечно, конечно, — нехотя уступил Барни.
Их прервал голос профессора Лубара:
— Обратите, пожалуйста, внимание, как я держу скальпель. — Он держал его как скрипичный смычок и показал движение, которое студентам полагалось затем воспроизвести самостоятельно. — Постарайтесь войти под кожу под прямым углом. Действуйте скальпелем быстро, но легко, поскольку нам надо последовательно рассмотреть слои кожи, подкожный жир, фасцию и мышцы. Итак, делайте надрез к верхушке большой грудной мышцы.
Барни, которому выпал жребий, хотел как можно точнее повторить движение Лубара. В тот момент, когда он уже собрался с духом, чтобы сделать надрез, Элисон вдруг спросила:
— Не хочешь сначала в учебник заглянуть?
Решив, что ссориться сейчас ни к чему, Барни протянул девушке скальпель со словами:
— Давай, Элисон, режь ты. А мы с Беном будем записывать.
Она взяла инструмент и, не говоря ни слова, начала действовать им с такой ловкостью и скоростью, каким позавидовал бы и опытный хирург.
— Бог мой, Барни, как ты провонял!
Через три часа, в полном моральном и физическом изнеможении, они покинули анатомичку.
— Сказать по правде, Кастельяно, ты тоже не розами пахнешь.
— Еще бы! Сейчас бы на пару часов в стиральную машину!
— И слава богу, что там так воняет. Меня этот запах до того пронял, что я и не осознавал, как кромсаю чье-то тело.
В этот момент открылись двери соседней анатомички, и оттуда вывалилась вторая группа первокурсников. Среди них была Грета Андерсен.
— Эй, Кастельяно, — зашептал Барни, — ты не спрашивала Грету, почему она не пришла?
— Нет. Когда я вернулась, ее не было, а я сразу спать легла.
— A-а, — протянул Барни, заново переживая свое разочарование. — Должно быть, просто забыла. Пойду сам у нее спрошу.
— Если честно, мне кажется, она не подарок, — предостерегла Лора. — Как говаривала моя мама, когда я в пятилетнем возрасте пыталась дотянуться до горящей конфорки: «Cuidado, te quemaras!»[19]
— Не беспокойся, — самонадеянно произнес он, — я слишком холоден, чтобы обжечься.
И тут дива подошла к ним сама.
— Привет, Барни, — беспечно поздоровалась Грета. — Как реагирует организм?
— Нормально, — бодро ответил тот. И как можно более беспечно добавил: — Вчера я по тебе… скучал.