— Жруны тоже подчиняются приказам! — парировал Двухвост. — Но согласишься ли ты остаться рядом с ними, когда засыпаешь? Разве не это ты предлагаешь, мудрейший? Заснуть от холода на много лет полета, полностью доверив жизнь и судьбу выращенным на болоте умным, сильным и живучим рабам! Захотят ли они, такие совершенные, вкусив свободу, возвращаться в рабство? Вспомни беглянку! Она — захотела?
— Трусость — плохой советчик ученого! — вмешался Растущий. — Ты хочешь, чтобы мы отказались от пути Сеятелей из страха перед невероятным бунтом созданий? Оглянись! Побег случился один, а рабов — несчитанное море!
— Нет, мудрейший! — ярким образом пылающего солнца выплеснул свой ответ Двухвост. — Я хочу сделать Сеятелями нас самих! Мы должны развиваться так, чтобы бунт созданий стал невозможен никак и никогда. Мы должны стать сильнее и умнее смертных. Я предлагаю совершенствовать не рабов, а самих себя!
И снова невообразимая буря мнений, вопросов и протестов заштормила над древним святилищем Ари.
— Это безумие еще худшее, нежели мифический бунт созданий, — напрямую к Двухвосту обратился северный ученый. — Как можно подвергать опытам богов? Ведь исследования приносят пользу лишь в одном случае из ста! А как же все остальные рожденные? Ты превратишь их в корм?
— Если не решиться на такой шаг, мы все равно станем кормом. Кормом рабов, которые окажутся слишком сильны для удержания их под нашей властью. Повелитель сможет стать Сеятелем лишь тогда, когда он сам поведет лилии к новым мирам и новым открытиям, а не будет валяться куском мяса на дне клубня.
— Ты хочешь создать новую породу богов, Двухвост? Новую расу повелителей? А что станет с прежними родами? Они войдут в число их рабов наравне со смертными и спинозубами?
— Они спокойно доживут свой век, мудрый Повелитель Драконов, радуясь достижениям собственных созданий, новых представителей своих родов, — уверенно ответил тот. — Согласись, мудрейший, уж лучше обрести покой, наблюдая за свершениями потомков, а не за успехами бывших рабов. Согласись, единственный надежный способ избежать бунтов и порабощения — это всегда быть лучше, сильнее и совершеннее своих слуг!
Северный ученый не ответил. Его мгновенно выбило из разговора короткое напоминание Зеленца. Ученик повторил слова, выплеснутые беглянкой во время истерического бреда: «Боги, Древом рожденные, и боги звериные, и боги всякие, во страхе созданные…»
Получалось — она знала! Она знала, чем закончится спор богов, еще до того, как тот возник!
И знание это ученых ничуть не радовало…
Впрочем, споры продолжали бушевать и без участия Дракона. Боги быстро разделились на тех, кто был категорически против превращения своих сородичей в подопытных зверьков, и тех, кто видел в этом шанс нового стремительного развития и даже превращения в истинных Сеятелей. Но общего мнения никак не вызревало. Скорее, нарастали разногласия, и чем дальше, тем больше.