— Вот видишь, мудрая Чернушка! Ты опять спасла меня от огромной ошибки. Вырыть яму куда проще, нежели торить дорогу в десятки дней пути. Ты умнейшая из богинь, которых мне только доводилось встречать.
— Да? — Гостья наклонилась к нему головой и не спеша, размеренно и вдумчиво обернулась вокруг верхней части его тела. Северный ученый все-таки почти втрое превосходил ее размерами. — Что ты чувствуешь, мудрейший?
— Я совсем не против.
— А мне даже нравится ощущать тебя всей собой. Может статься, в нас уже проснулся призыв плетения?
— Нет, мудрая Чернушка. Когда богов захватывает призыв, они перестают осознавать реальность и не понимают, что делают. А я прекрасно все осознаю. И ты права, мне приятны твои прикосновения.
— Никогда не чувствовала себя так странно. Оставаться в сознании тогда, когда близость приносит удовольствие… Невероятно! Ради одного этого уже стоило затевать наш опыт. А что, если к богам, оставшимся наедине, призыв плетения не приходит? Что, если мы его так и не услышим? Что делать тогда?
— Пока не попробуем, не узнаем…
…Услышав треск позади, Шеньшун вздрогнул и мгновенно забыл про звучащий в ушах разговор богов. Он выхватил меч, вскинул руку, готовый или убить, или парализовать неведомого зверя. Но из-за пересохшего малинника предупредили:
— Я из Южного клана, нуар! Помнишь, на ледники прошлым летом ходили?
— Рад видеть, — спрятал оружие Шеньшун.
— Счастливчик! А я тебя совершенно не вижу… — Малинник захрустел с новой силой. — Как вы тут ходите?
— Со стороны болота ничего не растет.
— Но чавкает и под ногами трясется. Тонуть-то ведь тоже не хочется.
— А чего ты ищешь?
— Я за драконами слежу, разорви меня касатка! Они голодные, меня самого склевать готовы. А вокруг никакой жратвы. Где их покормить, посоветуй?
— Здесь еды не найдешь. Мы с повелителем специально всех тварей крупнее мыши на два дня пути вокруг распугали, чтобы тут спокойно было. Поднимай ящеров в воздух, летите на запад. За чередой холмов будет долина, в ней река. Там крокодилов непуганых столько, хоть с завязанными глазами лови.
— Благодарю, страж! Коли так, за ночь отожрутся.
— Ты чего, нуар, первый раз на Плетении? — рассмеялся Шеньшун. — Раньше, чем через пять дней, можешь не возвращаться.
— Пять дней?! — не поверил своим ушам невидимый собеседник. — Они будут заниматься этим пять дней? Ничего себе! Я бы сдох…
Нужно признать, пять дней спустя боги тоже выглядели неважно. Их спасали только прохладные воды озера, в которых, у разных берегов, они и лежали на мелководье, наблюдая, как наверху, на скале, обычный смертный невозмутимо, словно подправлял поленницу, подкатывал валун к темному зеву каменного укрытия, принявшего в себя щедрую кладку.