Геннадий Ильич Морозов, до недавнего времени супермен и хозяин жизни, робко присел на краешек стула, с тоской глядя, как подошедший официант сгружает закуски с подноса на стол. Есть не хотелось совершенно, причем с позавчерашнего дня. А вот выпить, напротив, тянуло зверски. Он тяжело вздохнул и потянулся к запотевшему графинчику с водкой. Наполнил рюмку, залпом выпил и тут же наладился налить себе вторую, но Специалист молниеносным движением руки выцепил графин буквально у него из-под носа и отставил подальше.
– Не надо, Гена, – мягко сказал он, – поверь моему скромному опыту, в водке можно утопить кого угодно и что угодно, кроме проблем. А у тебя проблемы. Ты поешь лучше.
– Не могу.
– Все ты можешь. Давай-ка салатика немного.
– Налейте.
– Ладно, еще одну, а потом ты будешь есть. Договорились?
– Хорошо.
– Тогда, вперед.
Финансист выпил и приступил к салату. Пересиливая себя, съел немного, потом еще немного и еще. И тут проснулся дремавший последние пару дней аппетит. Он покончил с одним салатом, со вторым, жадно выхлебал принесенный официантом суп и проглотил, почти не разжевывая, что-то невообразимо вкусное из горшочка. Вытер губы и поднял голову от стола.
– Полегчало? – участливо поинтересовался сидящий напротив.
– Не то слово.
– Вот и здорово. Кофе?
– Да, конечно.
– Два кофе, – скомандовал Специалист подошедшему официанту.
Оставшись вдвоем, они сделали по глоточку и, как по команде, закурили.
– Здесь можно говорить?
– Говорить можно везде, только, не всегда нужно. Здесь говорить можно.
– Вы уверены?
– Уверен, конспиративный вы наш, – Специалист просто не счел нужным сообщать молодому коллеге, что заведение с оригинальным названием «Ресторан» принадлежит лично ему и давно известно кому надо на Москве, как место, куда люди без опаски приходят поговорить за едой о наболевшем.
– Даже не знаю, с чего начать.
– А я подскажу. Для начала назови мне имя человека, который чаще всех оказывался рядом, когда ты болтал о том, о чем не следует...
– Вот, собственно, и все... – к концу беседы глава финансовой службы Организации вымотался так, как будто весь день таскал мешки с цементом.
– Это тебе так только кажется. Ты, кстати, знаешь, Гена, кто ты?
– И кто я?
– Ты, Геночка, декабрист.
– Почему именно декабрист?
– Да потому, что в российской истории нет бунта более идиотского по замыслу и исполненного настолько через жопу. А, во главе, между прочим, стояли умники не из последних. Кто же так бунтует?
– Что теперь со мной будет? – опустив глаза, спросил Финансист.
– Не мне это решать, хотя словечко за тебя я замолвлю. Дров ты, Гена, наломал немало, но дважды все-таки поступил верно.