– Рассказывай!!! Ты, сука, пидор гнойный, воевать со мной решил, да? Будет тебе война!
– Хватит визжать! Рассказывай, что произошло, и следи, будь добр, за базаром.
– Дом у меня, Санек, подорвали, вот что произошло! – собеседник так орал в трубку, что Дивотченко приходилось держать ее в отдалении от уха. – И я точно знаю, кто это сделал.
– На меня намекаешь?
– Точно знаю, это ты... – крик прекратился, Босоногов заговорил тихо и невыразительно, как автомат.
– Там что, мой паспорт остался?
– Считай, что да. Съезди и посмотри, КАК это сделано.
– Послушай, Юра...
– Нет, это ты послушай. Напрасно ты это сделал, теперь нам уже краями не разойтись. Теперь жди обратки, тварь! – снова заорал он и отключился.
– Дурдом, – пробормотал Дивотченко. Он встал и, шлепая босыми ногами по полу, прошел на кухню. Достал из холодильника пакет с соком, налил в стакан и присел к столу у окна. Отпил из стакана, закурил, посидел так немного, потом вскочил и стал бегать взад-вперед по кухне, благо, размеры ее позволяли. Извлек из морозилки бутылку водки и глотнул прямо из горлышка. – Хреново, ой, как хреново, – громко сказал он, хватаясь за телефонную трубку. – Ну, где ты, Коля? – бесполезно, Парамонов по-прежнему был недоступен. Тогда он попытался связаться с Босоноговым. Тот долго не выходил на связь, но потом все же соизволил отозваться.
– Юра, постарайся выслушать меня спокойно...
Утренние собрания трудового коллектива риэлтерской фирмочки с идиотским названием «Наши услуги» случались ежедневно с неизбежностью восхода солнца и при обязательном присутствии всех сотрудников. Все эти «пятиминутки» продолжительностью минимум в час всегда проходили по одной и той же схеме: руководитель фирмы мадам Калинина, страшная, как антинародный режим Саакашвили, тетка, вот уже седьмой год «чуть моложе сорока», вдохновенно вещала, подводила итоги, ставила задачи, карала и миловала, а сотрудники почтительно слушали, страстно мечтая найти, наконец, приличную работу и слинять к чертовой матери из «этого гадюшника».
Словесный понос мадам уже почти иссяк, когда в кармане сидевшего в уголке и старательно записывающего речь шефини человека заработал установленный в виброрежиме телефон. Он засунул руку в карман и нажал на кнопку. Аппарат последний раз дернулся и затих.
– Считаю в сложившейся обстановке, – вошедшая в раж мадам стукнула кулаком по столу, и все ее три подбородка колыхнулись в такт, – понижение на десять процентов бонусов менеджерам совершенно оправданным. Впрочем, недовольных я не держу, – она, действительно, никогда даже и не пыталась удержать желающих уволиться. Просто, не выплачивала им зарплату и бонусы за последний отработанный месяц, а вместо этого выдавала по первому требованию самую мерзкую характеристику.