– Все имеемое сейчас – это мой обещанный подарок, а в дальнейшем составим стандартный вексель по правилам Ганзы.
Важный для Норманна и немецких офицеров разговор привел к видимым изменениям в отношениях с копейщиками. Если раньше они просто несли службу и выполняли приказы своих командиров, то сейчас Norman von Russ перешел для них из разряда нанимателя в статус хозяина. Единственный, кто, казалось бы, не обратил внимания на поведение бывших тевтонцев, был учитель. Хинрих Пап продолжал ежедневные занятия с Норманном как по разговорной речи, так и по грамматике. Диктанты становились сложнее, они перешли от описания бытовых событий к военным рапортам и купеческим отчетам. Норманн уже не пытался увильнуть от занятий и, хотя не понимал и половины из написанного на бумаге текста, должен был честно признать реальный прогресс в изучении языка. Старательно выводя текст затейливыми буквами готического шрифта, он неожиданно встрепенулся:
– Уважаемый учитель, а что это я пишу?
– Вы сами что думаете по этому поводу?
– Текст похож на любовное письмо.
– Почему вы так решили?
– А как иначе можно понять выражение Meine Lieblings Baroness?[51]
– Мы с вами еще поработаем над выражением чувств в немецком языке. Здесь нет прямой аналогии с русским или норвежским.
– Но слово «любимый» присутствует.
– Если вы говорите «моя любимая говядина», это совсем не значит, что вы в нее влюблены.
– Я предпочитаю свинину.
– Еще бы! Ваша вера запрещает есть говядину.
Стоп! А ведь это важно! Норманн-то совершенно забыл, хотя и читал, что разоблачение Лжедмитрия произошло именно по причине его пристрастия к этому виду мяса.
– Так что же я пишу?
– Сегодня день ангела у баронессы фон Марев, а вы пишите поздравление.
– Слова Ich bewundere Sie[52] кажутся мне нескромными и двусмысленными.
– Вы чрезмерно скромны, прям как благочестивый воспитанник монаха-доминиканца.
– Я не хочу оказаться втянутым в ненужную мне любовную интригу.
– Вы меня удивляете! Или слишком скромны, или лукавите.
– Какое лукавство! Зачем мне разборки с собственными офицерами!
– Неужели вы жили в столь строгой морали? Да скажите одно слово, и ваши офицеры сами приведут своих жен!
– Разденут и уложат ко мне в кровать.
– Разумеется, еще и спасибо скажут.
– За что?
– За то, что вы избрали его жену своей фавориткой!
– Признаю, я незнаком с принятыми в Европе нормами морали и не вижу причин подложить свою жену под короля.
– В подобных делах мораль отсутствует по определению, а причин лично у вас не может быть.
– Почему вы так решили?
– Вы сами в положении единоличного правителя и независимы как король. К тому же не женаты, – усмехнулся учитель.