Москва была потрясена.
Некоторые летописцы, скорее всего из неверно понятой своей роли перед потомством и в желании оправдать любые поступки царя, не гнушаясь даже ложью — качеством, казалось бы, для летописца невозможным,— пишут о том, что Соломония была согласна постричься, так как хорошо понимала свой гражданский долг — уступить место той, которая обеспечит престол наследником. Однако один из первых наших историков князь Щербатов в «Истории Российской от древнейших времен» (издана в Санкт-Петербурге в 1783 году) справедливо догадывается: «Если бы не неволею она была пострижена, то чего же ради ее отсылать из Москвы; а могла она и в сем престольном граде в каком монастыре, без отлучения от своих родственников, пребывать».
Князь Щербатов так рассуждает по поводу этих событий: «К нещастию рода человеческого истории света нам часто показуют, что благо государства был токмо вид, прямая же причина деяний или славолюбие или собственное какое пристрастие Государей. По крайней мере скорое вступление во второй брак Великого князя нам подает сумнение, не было ли тут окроме причины бездетствия какого и пристрастия: ибо в ноябре Великий князь по стриг свою супругу, а тоя же зимы, что я мню быть в генваре месяце, женился на другой. Сия вторая супруга Князя Василия Иоанновича была княжна Елена, дочь князя Василия Львовича Глинского, племянница же родная князю Михайлу Львовичу Глинскому». Соломонию постригли под именем Софьи. Вскоре состоялась царская свадьба.
С точки зрения русского человека XVI века, второй брак великого князя был делом противозаконным, так как по церковному уставу не мог второй раз жениться муж, если с его ведома и согласия жена постригается в монахини. Он сам тоже должен был принять монашеский сан. Выбор же невесты привел современников в недоумение и негодование. Князь Михаил Львович Глинский, известный европейский авантюрист, человек несомненно талантливый, но совершенно безнравственный и корыстный, уже несколько лет сидел в русской тюрьме за измену в военном деле — он попытался сдать обратно Литве Смоленск, когда посчитал, что Василий III недостаточно наградил его. И выбор Василием III в жены его племянницы, иноземки-польки, не мог обрадовать русское общество.
С неодобрением говорили и о том, что великий князь в угоду молодой жене сбрил свою бороду (вспомним остервенелую борьбу Петра I с боярскими бородами двести лет спустя).
Еще не стихли в стенах Рождественского монастыря над рекой Неглинной рыдания Соломонии, как в Москве была отпразднована с небывалой доселе роскошью и торжественностью свадьба великого князя с Еленой Глинской. Казалось, помпезностью и царским величием этого свадебного обряда великий князь стремился доказать его законность. До нас дошло полное и подробное описание этой свадьбы, которое составляет теперь одну из достопримечательностей в истории русского свадебного чина. Было издано специальное постановление, в котором по разрядам были распределены все участники трехдневного свадебного действа, где принимались во внимание родовитость фамилии, степень ее близости к великому князю, заслуги и прочее.