– Очень приятно, – улыбнулся я в ответ, внимательно его разглядывая.
Так вот ты какой, важняк Сотник по прозвищу Дровосек. А по виду и не скажешь: недокормленный, сутулый типчик в очках и с бородкой как у Чехова. Типичный интеллигент-бюджетник, не избалованный деньгами, затюканный, до колик боящийся всех, кто выше ростом. Да и тех, кто ниже. Любитель почитать Акунина с Коэльо под пиво эконом-класса и поболтать с такими же гигантами мысли на кухне о судьбах российской демократии. А глаза... такие наивные, широко распахнутые миру органы зрения, я в последний раз видел у сына Киры Крикунова, когда мы забирали его вместе со счастливой мамашей из роддома.
– И мне тоже, – он достал из кармана пачку сигарет, серого «Веста» и присоединил к лежащей на столе простенькой разовой зажигалке. – Не желаете закурить?
– Спасибо, с удовольствием.
– Как вы себя чувствуете, Игорь Александрович?
– Неплохо.
– Следите за своим здоровьем?
– Начал.
– Вот видите, иногда все-таки полезно очутиться здесь, – он опять улыбнулся. – Трезвость, время для занятий спортом обеспечены.
– Если меня отпустят, – я постарался улыбнуться не менее обворожительно, – обещаю и впредь придерживаться здорового образа жизни.
– Все может быть, – проговорил он. – В жизни, знаете ли, случается разное. Скажите мне, вы ведь в прошлом офицер службы тыла?
– Да, – честно ответил я. Такому милому человеку просто невозможно соврать. Действительно же, офицер тыла, а не Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи, всадник Золотое Копье, не Шамиль Басаев и не Борис Бритва, великий и ужасный. – Подполковник запаса.
– Участвовали в боевых действиях?
– К счастью, ни разу.
– Тогда позвольте спросить, откуда у вас два шрама от пулевых ранений, один от холодного оружия и еще один – от осколочного?
– Осколочный я получил в девяносто девятом, у нас тогда случился пожар на артиллерийском складе, потом снаряды начали рваться, ну, вы понимаете...
– А пулевые?
– Один в Ростове, там контрактники напились и устроили пальбу, второй, не поверите, в Москве. Обедал себе в шашлычной, а тут какие-то горцы поссорились. Вот, и задело.
– А на левой руке?
– На левой? А, это еще в детстве, уже и не помню толком, давно это было, Виктор Семенович.
– Наши медики считают, что вас ранили стрелой.
– Теперь припоминаю, точно стрелой. Играли в индейцев, дурачье, вот, и...
– В детстве?
– Именно, – охотно подтвердил я.
– Едва не забыл, они утверждают, что шрамику не больше шести лет. Получается, что вы немного задержались в детстве, – Сотник укоризненно покачал головой.
– Ошибаются, – на самом деле мне действительно угодила в руку стрела. Шесть с половиной лет назад, в стране, которую я не только ни разу, по официальной версии, не посетил, но и даже затрудняюсь отыскать на карте, – с кем не бывает.