– Ты это серьезно?
– Понимаешь, здесь я, по крайней мере, могу спокойно работать, а не заниматься всякой ерундой. Я, чтоб ты знал, два года только и делаю, что пишу диссертации. Директору института, его заму, заведующему сектором. Тьфу! – собрался было плюнуть, но не стал. Виктор в свое время популярно объяснил ему, что в хате живут люди, а потому, гадить в ней – западло.
В отличие от нас с Антоном, наш сокамерник был человеком опытным и находился под следствием во второй раз, правда, по одному и тому же делу. Весной этого года его освободили прямо в зале суда в связи с полным отсутствием состава преступления и каких-либо внятных доказательств со стороны обвинения. Освободили, а в октябре опять арестовали.
Виктора обвиняли в покушении на убийство одного из представителей российской элиты, горячо любимого всеми россиянами олигарха, гиганта мысли и видного демократа в одном лице. Я даже читал об этом в газете. Зуб даю, клиент лично заказал покушение на самого себя, а разработкой занимались шибко умные мальчики из отдела по связям с общественностью его фирмы. Сценарий, честно скажу, потряс. Получилось что-то среднее между одним из «Ремб» и «Крепким орешком». Сначала на трассе, по которой ехал его кортеж, взорвали, стоящий у обочины автомобиль, затем неизвестные в масках и камуфляже зверски расстреляли воздух вокруг охраны, после чего красиво уехали с поля битвы на снегоходах.
Нашего сокамерника арестовали на третий день после этого непотребства и предъявили обвинение в разработке и непосредственном участии.
– Почему, спрашиваю, я? А те в ответ, а кто же еще? – Виктор отслужил двадцать семь лет в ВДВ, из них, пять – в должности командира отдельной роты разведки воздушно-десантной дивизии.
– Действительно, кто же кроме тебя.
– Во-во, представьте, говорят, ваше алиби. Запросто, отвечаю, если бы я вдруг вздумал грохнуть этого вашего, – он в трех словах, очень по-русски, пояснил, кого именно. – То взял бы и грохнул, а не занимался всякой, – и сказал, чем не занимался бы.
– А, они?
– Не скромничайте, говорят, действовали, говорят, профессионалы, а вы – как раз он и есть. Я им пытаюсь объяснить, что оформить этого перца – плевая задача для солдата второго года службы, а они...
– Что?
– Назовите, говорят, сообщников, вам зачтется.
– А ты?
– Послал их – и сказал, куда... На суде вся эта байда, ясное дело, рассыпалась, как армия при Горбачеве. Освободили, а через полгода опять замели. Открылись, видите ли, новые обстоятельства. Сижу теперь здесь и трясусь.
– Не понял.
– А хрен ли тут понимать? Если признают виновным, не отмоюсь. Свои же потом засмеют. А я, между прочим, Афган прошел, Анголу, обе Чечни и еще кое-что. Ур-р-роды! – с чувством произнес он, и мы пошли поднимать гантели.