– А, знаете, – задумчиво произнес Костя, – все-таки здорово, когда базу подбирает такой разгильдяй – он высказался несколько иначе, но с тем же смыслом. – И все дружно закивали. Когда выход и вход находятся в одном и том же месте, появляется некоторый простор для маневра и полета мысли.
– С базой все более или менее понятно, – сказал я и громко чихнул.
– Будь здоров, – вежливо проговорил Сироткин.
– Не твое дело, – любезно ответил я, – давайте вернемся к этому, – и постучал пальцем по лежащему на столе плану. Какие мысли?
– Три точки в различных районах, – задумчиво произнес Дед, – кафе, галерея и шоссе...
– А общее у всех их... – перебил его Берташевич
– Что все три рядом с метро, – перебил в свою очередь его Женя.
– Пока менты глаза протрут, все уже и разъедутся, ищи их потом – подытожил Шадурский.
– Короче...
– Мумбай (Индия. 26–29 ноября 2008 года там произошла серия террористических актов, погибло около двухсот, ранено свыше тысячи человек), – тихо произнес Кирилл, оторвавшись от компьютера. – Самый настоящий Мумбай, только, в меньших масштабах и без планируемых потерь со стороны террористов.
– Очень в духе Режиссера: быстренько отработали и скромненько скрылись, – грустно сказал я. – Если у них получится, шум поднимется...
– Ты даже не представляешь, какой, – заявил Крикунов, – и, кстати, я могу сказать, когда все это произойдет.
– Иди ты! – восхитился Костя.
– С этого момента... – поднял голову от плана Дед.
– Запросто. Сегодня у нас понедельник...
– Да что ты говоришь, – съязвил Сироткин и все дружно на него зашипели.
– Акция произойдет через три дня, в пятницу.
– С чего ты это взял, Кира?
– А с того, что именно тогда в Москве открывается международное совещание глав спецслужб. Повестка дня, не поверите, борьба с терроризмом. Газеты надо читать, други мои, и в ящик заглядывать, когда новости показывают.
Наступило молчание. А о чем говорить-то? Симпатичное получится совещание по обмену опытом с террористами, главное – очень своевременное. Нет, потом нам, конечно, и соболезнование выскажут, и всяческое содействие пообещают. И в то же время тихонько похихикают, всегда, знаете ли, приятно, когда кого-то (не тебя) «опустят», причем, так нагло и с издевкой.
– Юморист, – мрачно проговорил Шадурский.
– Петросян, блин, недорезанный, – согласно кивнул Берташевич.
– Значит... – начал было Сироткин, но его перебили.
– Значит, у нас три дня всего! – заорал Кирилл.
– Это понятно, – продолжил тот, даже привычно на него не рыкнув. – Я к тому, что настало время работы над прессой. – Бросил на стол несколько «желтых» изданий и с головой погрузился в чтение.