При выезде из Москвы машина остановилась у светофора.
– Игорь. – Лицо моего напарника, освещаемое сине-зелено-красными отблесками с вывески какого-то кабака, было хмурым. – Как ты догадался?
– О чем?
– О том, что акции в Москве это только прикрытие.
– Это не прикрытие, Кира.
– Тогда что?
– Оплеухи. Три заключительные издевательские оплеухи.
– Понятно, – и он еще больше нахмурился.
Мой заместитель всегда исповедовал в работе старинный баскетбольный принцип «спереди пожестче, сзади попроще», старался действовать максимально незатейливо и без лишних наворотов, а потому довольно часто добивался успехов. Мои методы он одобрял далеко не всегда, считая, что я вечно все усложняю и порой просто витаю в облаках. Если бы тогда в Южной Америке мы поступили так, как предлагал он, вполне возможно, все сложилось бы удачно: Режиссер нашел бы упокоение на местном кладбище, а наш друг регулярно навещал его могилку с цветами, приобретенными на оперативные средства. Может быть, все было бы именно так, а может – и нет.
– И, потом, я не догадался, Кира.
– ???
– Я его просчитал. Прикинь, после такой акции просто необходимо залечь на дно очень и очень надолго.
– Если не навсегда.
– Именно. Вот, я и приложил одно место к другому и пришел к выводу, что напоследок этот деятель постарается сработать по максимуму и слупить с заказчиков как можно больше. И потом...
– Что?
– Как тебе сказать, ты же должен помнить данные на этого красавца.
– Ну.
– Заоблачное самомнение, кроме всего прочего. Он всегда считал себя номером один. А тут какая-то перепевка уже исполненного. Мелковато будет.
Все наши заранее отработанные планы полетели к чертовой матери после того, что мы услышали от героя-полковника. Услышали, переспросили и уточнили. Вот тут-то и стало ясно, что настало время разворачиваться на сто восемьдесят градусов. Как гласит старинная армейская поговорка: «Пельмени раскрутить, мясо – в исходное положение». По сравнению с этим три акции в Москве воспринимались, в лучшем случае, как мелкое паскудство, потому что...
Никольск, городишко на северо-западе Московской области. Ткацкая фабрика, ликероводочный, естественно, завод, дышащий на ладан научно-исследовательский институт «Химтехнологии», все, что осталось от когда-то мощного здешнего ВПК. Тридцать две тысячи населения. Если у этих уродов получится задуманное, в живых останется гораздо меньше половины от общего числа, а сам городок превратится в химический вариант Чернобыля, самый настоящий незаживающий гнойник на ближних подступах к столице. Я сказал, именно для того чтобы эта гнусная сказка не стала былью, мы с Кирой и спешили к месту грядущих событий. Впрочем, по порядку.