Но герцог понимал, что, даже если бы он написал об этом, никто не принял бы его слов всерьез.
Вождь — отец своего клана: как прежде, он властен над жизнью и смертью своих людей; как прежде, отвечает за их благополучие.
Разве не читал он об этом во время учебы в Оксфорде? Герцог припомнил, как объяснялось в учебнике истории положение вождей во время мятежей 1715 и 1745 годов:
«Власть вождя, как владельца земли, полководца, судьи и» отца народа «, была абсолютна и непререкаема; впрочем, в некоторых случаях он мог советоваться с членами своей семьи и наиболее уважаемыми членами клана».
«Одно я знаю точно, — мрачно подумал герцог, — у меня нет ни семьи, ни желания с кем-либо советоваться». Отца его, слава богу, нет в живых; покинула этот мир и сестра Дженет.
Остался Торквил — безмозглый юнец, из-за которого герцогу пришлось покинуть уютный и цивилизованный Лондон.
Впрочем, сообразил герцог, наверняка есть еще какие-нибудь дальние родственники, которых он не помнит. И он как бы между прочим поинтересовался у Данблейна:
— А в замке кто-нибудь остался?
— Только Джейми, ваша светлость. Герцог удивленно поднял брови.
— Джейми?
— Младший сын леди Дженет.
— Ах, да!
Герцог, разумеется, помнил о существовании младшего племянника, хотя и позабыл его имя.
Ведь именно появление на свет этого мальчика стоило несчастной Дженет жизни.
— Прекрасный мальчик, — продолжал мистер Данблейн, — храбрый, любознательный, искатель приключений, — словом, настоящий Макнарн!
— Кажется, мои племянники слишком любят приключения! — резко отозвался герцог.
Мистер Данблейн бросил на него недоумевающий взгляд и ничего не ответил.
И вдруг, совершенно неожиданно как для герцога, так и для лорда Хинчли, из-за пологого холма, заросшего вереском, появились несколько десятков всадников и поскакали прямо к ним.
Руки их были вскинуты в приветствии, а из мощных глоток рвался многоголосый воинственный крик, в котором герцог узнал боевой клич Макнарнов.
Этот вопль, полный первобытной ярости, в былые времена призывал членов клана к бою с врагом.
Герцог знал, что этот клич — символ клана, так же неотделимый от него, как и веточки вереска или мирта, которые члены клана по традиции прикрепляли к головным уборам.
Клич повторялся снова и снова. Затем к нему присоединились резкие звуки волынок, и члены клана, спешившись, стройной колонной направились к замку.
«Я предчувствовал что-то в этом роде», — подумал герцог, возглавляя процессию.
Лорд Хинчли и Данблейн ехали на шаг позади; замыкали отряд шестеро конных слуг.
Минутой позже пронзительный звук волынок был заглушен радостными криками: несколько сотен местных жителей, выстроившись вдоль дороги, приветствовали своего вождя.