Мостовая под копытами коней вскоре сменилась травяным ковром, приглушавшим цоканье копыт.
Целый час они взбирались на холм. На вершине мистер Данблейн остановил коня и обернулся. Друзья поняли, что он приглашает их полюбоваться открывающимся с холма видом.
Внизу, словно огромный бриллиант, сверкал в ярком солнечном свете залив. Вокруг речного устья были в беспорядке разбросаны красные крыши домов, а дальше, сколько видит глаз, — только заросли лилово-розового вереска.
Странное чувство охватило герцога: сам не понимая почему, он ощущал себя узником, много лет просидевшим в темнице и наконец вырвавшимся на свободу.
Герцогу припомнилось выражение лиц слуг, которые встречали их, когда они сходили с корабля.
Мистер Данблейн подвел к нему камердинера — дюжего, диковатого на вид шотландца, в глазах которого герцог прочел восторг и преклонение.
«Неужели после стольких лет отсутствия мое имя еще что-то значит для них?»— спрашивал себя герцог и не находил ответа.
Ему хотелось спросить об этом Роберта Данблейна, но герцог не хотел выглядеть смешно в глазах лорда Хинчли.
Ему вспомнилось, как не хотел он ехать, как снова и снова повторял, что ненавидит Шотландию.
— Если ты так ее ненавидишь, зачем же туда едешь? — спросил лорд Хинчли как-то за ужином.
— По семейным обстоятельствам, — коротко ответил герцог, пресекая дальнейшие расспросы.
И лорд Хинчли почел за лучшее не приставать к приятелю, если ему это неприятно.
Однако он лишний раз убедился в том, что Тэран — совершенно непредсказуемый человек.
Лорд Хинчли искренне любил своего друга и восхищался им — да и как было не восхищаться этим блестящим джентльменом! Но порой лорд чувствовал, что герцог совсем не похож на прочих его великосветских знакомых.
У друзей — так казалось лорду — не может быть запретных тем для разговора. Они должны доверять друг другу во всем.
Однако со временем он обнаружил, что герцог не хочет обсуждать с ним семейные дела Макнарнов.
Трое всадников начали спуск с холма: ехать стало легче, и лошади перешли на рысь.
И герцог, и лорд Хинчли уверенно чувствовали себя в седле. Оба они не раз участвовали в ежегодных скачках в Ньюмаркете и порой даже завоевывали первые призы.
Однако лорд Хинчли почувствовал настоящее облегчение, когда двумя часами позже Данблейн сказал:
— Нам осталось совсем немного: через пять минут покажется замок.
Герцогу казалось, что он хорошо представлял, как выглядит замок, однако, когда через пять минут они обогнули холм, перед ними выросло сооружение, более огромное и впечатляющее, чем оно запечатлелось в его памяти.