По весне захотелось Оксане в родной дом, да там по-прежнему свирепствовал голод. Дед Алексей и бабушка Мария еще зимой умерли.
Однажды зашел к Оксане сосед — тихий, седовласый, лет шестидесяти, опустился на краешек топчана, посочувствовал:
— Вижу, туго тебе, добрая женщина, с малыми ребятами. Пошла бы на хутор Ракитный. Пастухи там нужны. И дети будут сыты, и хлебом к осени запасешься.
Поблагодарила мужика, а на душе еще горше стало, как раскаленными углями сердце обожгли его слова: ей, в прошлом уважаемой, самостоятельной хозяйке, советовали идти в батрачки! Но, поразмыслив, решила, что и хождение по деревням — тоже унижение, и «доктор» из нее, по правде сказать, не всегда надежный. А как тяжело, если не в силах помочь больному и он умирает. Может, и прав сосед?
Хутор встретил ее разноголосым лаем собак. У крайней хаты чуть не угодила под лошадь выскочившего со двора всадника.
— Тебе чего? — спросил дюжий мужчина, осадив коня.
— Мне бы старосту…
— Вон под цинковой крышей дом. Спросишь Жернового Демида.
Демид сидел на лавке, глубоко вросшей в землю, у калитки. Встретил ее недружелюбным вопросом:
— Зачем пожаловала?
— Посоветовали к вам со своими мальчишками в пастушки…
— Приходи, когда трава полезет. — И отвернулся, приглаживая заплывшее жиром, одутловатое лицо.
Когда-то Демид безраздельно властвовал на хуторе. Три его сына до недавнего времени служили в Питере, в казачьей части, охраняли царские порядки. Старший дорос до хорунжего. И хозяйство у старосты крепкое — коровы, овцы, жеребцы, свиней много. Да еще бык племенной. Водить своих коров хуторяне могли только к нему, за что Демид сдирал большие деньги да еще условие ставил: появится на свет бычок — забивай его в молочном возрасте. Изменения, происходящие вокруг, считал временными, цедил с нескрываемой злобой:
— Посмотрим, чья возьмет.
Оксана решила еще поискать работу. Ее внимание привлек дом на окраине, под ярко-красной черепичной крышей. У калитки ее встретила крупная блондинка средних лет. Рядом стоял подросток с рыжим родимым пятном на скуле.
— Пжалюста, работай.
Весь день Оксана не разгибала спину: перестирала ворох белья, вымыла полы, побелила на кухне печку. Когда собралась уходить, хозяйка позвала в кладовую:
— Берите, — подала наволочку и указала на ларь, наполненный мукой.
Обрадованная, поспешила Оксана домой.
Но у калитки путь ей преградил рыжеволосый немец с подстриженными усиками. Оксана замерла от ужаса: перед ней стоял один из тех немцев, которые сопровождали кайзеровских грабителей по хуторам. Те же бесцветные, навыкате, свирепые глаза, остро выпяченный кадык, почерневшие зубы.