Но только поздно вечером Люся услышала приглушенные голоса за стеной. Оказывается, здесь была еще и третья комната. Петр Порфирьевич за руку повел туда девушку. Люся шагнула в темный коридор — и оказалась в объятиях брата, прижалась лицом к его сырому, холодному плащу, глотая слезы, сбивчиво рассказала о случившемся, передала просьбу матери вырвать отца из лап карателей.
Прощаясь, брат предупредил:
— На улицу не выходи. Останешься здесь. Беспрекословно выполняй все требования Петра Порфирьевича. Представится возможность, вместе с ним переберешься в катакомбы.
— А мама?
— Сестричка, все продумано. Считай себя партизанским врачом, а я помогу родителям, переправлю к ним Веру Платоновну. Она сможет доставать нужные медикаменты.
— Женечка, как же я вот так, налегке, к партизанам в катакомбы?..
— Фуфайку, брюки и все прочее дадим, — пообещал Петр Порфирьевич. — И с продовольствием порядок. С медикаментами похуже, но кое-что придумаем.
На прощание Евгений обнял Люсю, сказал:
— Ты, сестричка, не убивайся, дела наши не так безнадежны, и надо верить в победу.
— Не подумайте, что в катакомбах мы будем отсиживаться, — проговорил Дроздецкий, делясь своими мыслями. — Это наш плацдарм. С него мы поведем наступление на врага. Ни днем ни ночью не дадим гитлеровцам покоя.
Даже в кромешной тьме их заметил фашистский патруль. Люся, задыхаясь, бежала за Петром Порфирьевичем. Раздались выстрелы, совсем рядом просвистели пули.
— Теперь поняли, чем грозит выход в город? — спросил Дроздецкий, когда они юркнули в подземелье.
— Еще бы! Как не понять. Думала, сердце мое разорвется.
Осветив фонариком каменный выступ, Петр Порфирьевич неожиданно остановился, сказал:
— Передохнём.
Достал из внутреннего кармана тужурки небольшую схему, чтобы сориентироваться. Люся думала о том, как был прав Евгений, предлагая уйти в подполье. «Пырнула же того насильника в бок. Разве они простят? Непонятно, почему не застрелили в тот же момент. Ведь стреляли…»
Подсвечивая фонариком, пошли дальше. И хотя подземелье становилось просторнее, воздуха не хватало. Тяжело дыша, Люся нет-нет да и останавливалась.
— Привыкнете, — успокаивал ее Петр Порфирьевич. Часа через полтора, чтобы подбодрить ее, сообщил:
— Дойдем до угла, а там рукой подать.
И действительно, вскоре впереди замерцал огонек. Повеяло человеческим жильем.
Дроздецкого ждали с нетерпением. Поступили новые указания подпольного обкома, и Петр Порфирьевич начал тут же наводить справки, отдавать распоряжения, готовить усиленные наружные посты, подбирать разведчиков для отправки в промышленный район, где требовалось надежное прикрытие подготовленных подрывов.