— Добро, — сказал Иванов, поднимаясь.
Горновой пообещал для ускорения подготовки позиций сейчас же прислать саперов.
* * *
Прибыл командир истребительного противотанкового артиллерийского полка, энергичный, щеголеватый, с черными аккуратно подстриженными усиками. Щелкнув каблуками, представился:
— Командир иптапа подполковник Идадзе. Полк рассредоточился в лощине и кустарниках, вот здесь, за деревушкой.
— А мы с вами, товарищ Идадзе, уже знакомы. Помните, зимой помогали нам отражать контратаку противника в районе Сосницы?
Получив задачу, подполковник поспешил в полк, а Горновой вышел из блиндажа.
— Вот те на! — воскликнул он. — Скоро рассвет. Что день грядущий нам готовит?
Его радовало хорошее пополнение. Если устояли сегодня, имея артиллерийскую группу всего из двух дивизионов, то разве допустимо оставить занимаемый рубеж при таком солидном усилении? Нахлынули воспоминания, мучили вопросы: где Люся? жива ли? А ведь могла быть рядом. Вот сколько в медсанбате женщин-врачей. Медсестра Соня Башмакова слезно упрашивала включить ее в состав разведывательной группы, а ей лишь восемнадцать минуло, девчонка! Да что медсанбат, в полковом медпункте успешно справляется с обязанностями хирурга Ольга Щеглова. Конечно, далеко не женское дело воевать, но спасению воинов русские женщины еще в далеком прошлом посвящали свою жизнь.
За спиной зашелестела плащ-палатка, закрывавшая вход в блиндаж.
— Товарищ командир! Вас требует генерал.
Горновой поспешил к телефону.
— Слушаю вас, товарищ восьмой!
— С артиллеристами разобрался?
— Так точно. Готовятся. Истребителя буду держать около себя.
— А рев танков в расположении противника слышишь?
— Да, видно, подтягивает на исходные позиции.
— Моя артгруппа стала вдвое мощнее, так что можешь рассчитывать на более существенную поддержку.
Закончив разговор, Горновой вышел из блиндажа. На улице посветлело. Слышались редкие пулеметные очереди, поблескивали огоньки — догорали подожженные танки, самоходки, сбитые самолеты.
Горновой навалился грудью на прохладный бруствер. Прислушался. В расположении противника оживление усиливалось. Встревожил приближавшийся гул самолетов. Они шли на большой высоте в наш тыл. Через несколько минут затарахтели зенитки, и тут же послышались раскаты грома: рвались сброшенные бомбы. Видно, удар авиации служил сигналом для начала огневой подготовки. На западной стороне небо вспыхнуло, в один миг осветилось ярким заревом на широком фронте. Огневой удар продолжался минут сорок. Наиболее сосредоточенно противник бил по опорному пункту Боброва и по стыку с соседом, перед фронтом танков, прорвавшихся в тыл при первых атаках.