Глядя на нее, пока она шла к нему мимо цветов, он заметил:
— Вы выглядите как раз так, как я надеялся, когда выбирал для вас это платье.
— Вы… дарите мне… такие восхитительные вещи… Что я… могу сказать?
— Вам нет нужды что-либо говорить.
— Не могу поверить, что могу носить все эти восхитительные наряды, что они действительно мои! Мы с мамой часто составляли списки всего того, что купим, если когда-нибудь сможем позволить себе это!
Она глубоко вздохнула.
— Иногда я рисовала платье, которое у меня будет, если папа вдруг разбогатеет… но это были только… мечты.
— Ну а теперь некоторые ваши мечты осуществились, — улыбнулся граф, — и я очень доволен, Кледра, потому что мне хочется, чтобы вы чувствовали именно это.
— И… вы тоже… можете быть только… в мечтах, — сказала она, — а этот дом — сказочный дворец, который, я боюсь, исчезнет в полночь.
Граф рассмеялся.
— Надеюсь, этого не произойдет. Он простоял уже столько лет!
Однако Пойнтон был глубоко тронут словами девушки и подумал, что немногие женщины сумели бы выразить свою благодарность так мило и так… искренне.
Он дарил множество подарков в своей жизни, но от него всегда ожидали большего.
Иногда ему казалось, что, когда женщина видит его, она протягивает к нему губы для поцелуя даже до того, как он изъявит желание поцеловать ее, и в то же время нетерпеливо запускает жадные маленькие ручки в его карманы.
Граф подумал, что это молодость Кледры делает благодарность девушки такой искренней. И по этой же причине все, что происходит с ней, кажется ей ожившей сказкой.
«Она очень красива, поэтому скоро, — подумал он, — она станет избалованной, пресыщенной и такой же скучной, как все женщины, которых я знал».
Услышав шаги, граф понял, что в оранжерее появился Эдди, готовый присоединиться к ним.
При его приближении Кледра придвинулась ближе к графу, и на секунду он подумал, что она становится такой же собственницей, как другие женщины, ненавидевшие, когда прерывали их разговор тет-а-тет.
К его удивлению, когда Эдди подошел к ним, граф заметил, что в глазах Кледры застыл страх.
Сначала он не мог этого понять.
Затем неожиданно его поразила мысль, что она так настрадалась во власти своего дяди, что теперь мужчины внушали ей ужас.
На мгновение он подумал, что все это его фантазии, но, когда они сели за столик, граф увидел, что Кледра отодвинулась подальше от Эдди. Он понял, что его интуиция и на этот раз не подвела его.
Чтобы отвлечь ее, он сказал:
— Я думаю, раз вы единственная дама среди нас, Кледра, именно вам надлежит разливать чай.
Она застенчиво подняла на него глаза, но подчинилась без всяких возражений, пересев в кресло перед которым стоял серебряный поднос с большим красивым серебряным чайником на нем.