Когда же она впервые заметила неестественный блеск в глазах Роя, его беспричинную веселость, которую быстро сменила подавленность? Во всяком случае, она не придала этому значения: на следующий день Рой вел себя как обычно, был нежен и предупредителен. Но такое странное поведение стало повторяться, и однажды Линда робко поинтересовалась, что с ним. Рой ответил непривычно резко, но потом попросил прощения и попытался обратить все в шутку.
А через неделю, проходя мимо кабинета сенатора, Линда застыла в оцепенении: сенатор Конли страшно кричал на сына! Слов Роя Линда не могла разобрать, но ей стало ясно: случилось нечто ужасное. Спустя некоторое время ей объявили, что Рой нуждается в лечении и полном покое, и она не должна его навещать…
Потянулись недели ожидания и неизвестности. Сенатор Конли не счел нужным сказать Линде, что с ее мужем; более того — он просто перестал замечать ее. Иногда Линде казалось, будто в душе он винит ее в том, что она не оправдала его надежд. Но что она сделала не так?! Линда терзалась, она ни с кем не могла поговорить о своем горе: сестры Роя Грейс, с которой она подружилась, не было в Хьюстоне. И вот вся жизнь Линды превратилась теперь в ожидание Роя.
Он вернулся через несколько месяцев, и Линда не узнала мужа. Рой сделался мрачным, раздражительным, придирался к каждому ее слову, а потом вдруг бросался целовать ей руки, умоляя простить его. Он рассказал, что провел эти месяцы в наркологической клинике, и клялся, что никогда больше не примется за старое, что Линде не придется быть женой наркомана. Он хватался за нее, как утопающий за соломинку, говорил, что только в ней его спасение… И Линда обнимала мужа, шептала ему ласковые слова и старалась не заглядывать в будущее.
Постепенно состояние Роя стабилизировалось, он стал спокойнее и, казалось, действительно навсегда покончил с прошлым. Хуже всего было то, что ему запретили летать: как ни старался сенатор Конли, военно-морская база Хьюстона была навсегда закрыта для Роя.
Теперь они с Линдой много гуляли; Рой даже начал писать стихи, и она его в этом поощряла. Но вынужденное безделье не переставало угнетать Роя, и однажды вечером он вернулся домой мертвецки пьяным. Наутро он пытался убедить Линду, что не случится ничего страшного, если он пропустит стаканчик: ведь с наркотиками-то он завязал.
Вот тогда Линда по-настоящему испугалась. Впервые она решила откровенно поговорить с сенатором Конли о состоянии его сына. Было ясно, что этот разговор ему крайне неприятен, и все-таки сенатор снизошел до него.