— Промозглая погода для октября, — сказал Гарри, кутаясь в плащ с меховым подбоем и топая обутыми в сапоги ногами.
— Отвратительный год: ужасная погода вдобавок ко всей этой королевской кутерьме, — проворчал Сесил, вглядываясь в небо.
За неполные две недели, проведенные в Бергли-хаусе в Стамфорде, на окраине богатых шерстью Центральных графств, Гарри понял, что Уильям Сесил говорит мало, но взвешивает каждое слово. Тридцативосьмилетний Сесил не происходил из знатного рода, но прилежная учеба в кембриджском колледже Сент-Джон и изучение права в лондонской Грейс-инн хорошо его подготовили. Он служил у покойного лорд-протектора Эдуарда Сеймура и был секретарем в правительстве юного короля Эдуарда, пока Мария Тюдор не взошла на престол и не прогнала его за протестантские, гуманистические наклонности. Сесилу хватило изворотливости, чтобы, оставив при себе сомнения и терзания, принять католическую веру и ждать перемены ветра. Теперь же, будучи семейным человеком — отчего Гарри еще больше скучал по собственной жене и детям — и владельцем овцефермы, Сесил вел тихую, размеренную жизнь, ожидая воцарения Елизаветы.
Тем не менее ловкий юрист уже оказывал ее высочеству неоценимые услуги, не только открыто, в качестве управляющего скудными земельными владениями, которые оставил Елизавете отец, но и тайно, как ее советник. Буквально прошлой ночью Сесил и Гарри обсуждали депешу, в которой Сесил ответил принцессе на ее вопросы — а еще дал совет, которого она не просила.
Искоса глянув на Сесила, Гарри понял, что тот не выискивает в небе своего кречета, а скорее ждет продолжения разговора. Вытянутое лицо юриста было серьезным. Он выглядел старше своих лет, и это впечатление только усиливалось благодаря широкой бороде, которую он отрастил. Гарри подметил, что когда Сесил говорит, его рот и борода почти не двигаются. Пронзительный взгляд его карих глаз был быстрым, как взмах соколиного крыла.
— Знаю, вы здесь переживаете тяжелые времена, — сказал Гарри, поставив сапог на камень, отколовшийся от ограды. — Надеюсь, вы не считаете, что я проявил трусость, спасшись бегством, тогда как другие остались. Я стараюсь поспевать за ходом событий, пока все мы ждем, что обстановка переменится в пользу принцессы.
— Что до погоды, — невпопад заговорил Сесил, как будто поблизости рыскала толпа королевских шпионов, — в июле буря валила дома в Ноттингеме, а река Трент вышла из берегов и смыла с лица земли два небольших городка. Четырехдневная малярия свирепствовала как чума в летний зной, шел град. А ветер! Подумать только, от Лондона до Центральных графств несло горелой плотью мужчин и женщин, которых королева объявила еретиками и отправила на костер.