Зоя слегка опустила глаза, и щеки ее порозовели.
— Это… глупое прозвище, — прошептала она. — И придумал его… глупый человек.
— Почему вы так говорите?
— Потому что на самом деле… я вовсе не… ледяная, — ответила Зоя. — Я такая по отношению только к… одному человеку.
— Князю Борису!
— Да… Он… мне… не нравится. Он шантажирует папу!
— Каким же образом? — резко спросил герцог.
— Он сказал папе, что с его помощью папу вышлют из России, что ему не позволят здесь дирижировать, если… я не сделаю того, что он… хочет.
— Это возмутительно! — рассердился герцог. — Князь не имеет права вести себя таким диким образом!
— Папа тоже так говорит, — заметила Зоя. — Папа сказал князю, что он не имеет права вести себя подобным образом. Но я все же… очень боюсь.
— Почему?
— Князь Борис очень упорный и настойчивый человек. У меня такое чувство, что он может быть очень злым и… неразборчивым в средствах, если это потребуется для достижения его цели.
— Но здесь, в Санкт-Петербурге, вы в безопасности.
— Надеюсь… — ответила Зоя. — Ее высочество… очень добра ко мне.
— Уверен, она защитит вас в любом случае, — успокоил ее герцог. — Если вам будут грозить неприятности, я тоже готов помочь.
Зоя посмотрела на него. Герцог почувствовал, что взгляд ее проник в самое его сердце, как будто она хотела найти там ответ на какой-то вопрос. Потом девушка спокойно сказала:
— Вы не должны вмешиваться… ни в какие истории, чтобы это… не повредило вашим… отношениям с царем. Я слышала, он очень привязан к вам. Русские дела… не должны касаться… вас лично.
Герцог улыбнулся:
— Но вы ведь не русская, то есть не совсем русская. Вы наполовину француженка.
— Это еще хуже! — воскликнула Зоя. — Англия ведь воюет с Францией!
— Сейчас и Россия воюет с Францией, — заметил герцог.
— Я волнуюсь за отца, как он там в Москве. Если французы подойдут к Москве, битва наверняка будет… страшной.
— Думаю, русские сделают все возможное, чтобы не подпустить французов к Москве, — уверенно сказал герцог.
— Все так ужасно… так бессмысленно, — вздохнула Зоя. — Маленькой девочкой я очень любила Париж. Папа так страдает при мысли, что столько людей гибнет напрасно, исключительно из-за ненасытных амбиций даже не француза, а… корсиканца! Почему же это происходит?
» Этот вопрос задают многие французы, которых я знаю, — подумал герцог, — но у меня нет ответа на этот вопрос «. Вместо ответа герцог сказал:
— Знаю, что у вас могут быть осложнения, если я задержусь здесь дольше, но я хочу видеть вас снова. Если вам будут грозить какие-либо неприятности, не стесняйтесь и обращайтесь ко мне.