— Занемог, так отдыхай.
— Что это ты такое говоришь?
— Ты же начальник над помощниками. Тебе и решать.
Бекен ушам своим не верил.
— Посмеяться надо мной вздумал?
— Вовсе нет, я серьезно говорю. Бери в свои руки власть, которую тебе дали, и все будет путем. А от меня лишнего не требуй.
— Ты что, больше не хочешь помощниками руководить?
— Пусть всяк делает свое дело.
— А… ты-то что делать станешь?
Жар ничего не ответил и вышел из мастерской. Начальник Собек ткнул его рылом в неприглядную правду: это что ж получается? Чтоб доказать суду Места Истины свою цену, он не только сам голову свою в западню засунул, так еще и похоронил себя в этой яме. Своими руками. Пока он устраивал и переустраивал порядки и обычаи в работе помощников, он и думать забыл про рисование. Только и радости, что вот опять взял верх над еще одним обормотом, — нашел решение задачи, нечего сказать. В кого он превратился? Мелочный самодур, помыкающий бессловесным народцем. Сам себя обрек на бесплодие: еще пара недель такого владычества, и его рука забудет все, что умела.
Бекен просунул голову в дверной проем:
— А кем тогда ты стать хочешь?
— Собой. И только.
— Да не злись ты. Я к старшему писцу схожу, пусть он тебя начальником над помощниками ставит. Пойдет?
— Мне этого мало.
— Не пойму я тебя.
— Шел бы ты к себе, Бекен. И знаешь, тебе меня опасаться больше не надо.
— Что, и дергать меня больше не станешь?
— Говорю тебе: забирай назад свою власть, И вперед.
Осчастливленный донельзя гончар спорить не стал.
Унылый, хотя внутри все клокотало, юноша брел, не поднимая глаз, невесть куда. Но ноги сами его несли к воротам. За которыми селение. Ну, вырвался из семейного узилища. И что? Далеко ли ушел? Чтоб угодить требованиям Места Истины, свернул на такую дорожку… А та никуда не ведет. А свой путь так и остается не пройденным. И кто он теперь? Человек внешнего мира. И ничто его не зовет. Лишь бы поизмываться над безответными людьми. И забыть — навеки — про тайны рисунка. И не вспоминать про краски.
Что за тусклая судьбина! Нет, Жар на такое не согласен.
Страж при северных вратах, завидев приближающегося юношу, взял свой жезл на изготовку — а ну как этот малолетний великан вздумает прорваться. Сила есть — ума не надо.
Но когда до ворот оставался какой-то десяток метров, Жар присел и принялся очень старательно расчищать и разравнивать песок. Потом из-под кусочка кремня появились очертания стен деревни, а затем возник и окружающий пейзаж. Когда набросок был закончен, Жар обвел тонкие линии заостренной палочкой и затем немного отошел в сторону, чтобы окинуть взглядом свое произведение.