Наконец, вновь вернулись к Цинглину.
Следователь: Как выглядел ваш знакомый?
Актёр: С меня ростом, полнее. Глаза... Глаза карие.
Следователь: Вы уверены?
Актёр (кивая, вновь прикладывая пальцы к вискам): Да... От него пахло травами. Всегда пахло травами. Он разбирался в медицине: вылечил одну актрису от головной боли. Надавил куда-то пальцами - и всё... Любил театр.... Я показывал ему театр...
После показания стали путанными, будто свидетель давал их под действием наркотического вещества. Через десять минут Шелока не стало. Случайность? Вряд ли.
Карие глаза... Бред или правда?
Морок. За этим и нужен тёмный маг. Как и затем, чтобы зелье не только убило, но и поработало с памятью. Только не стёрло имени преступника, пару интересных деталей... Увы, нельзя идеально совместить два противоборствующих по строению и полярности энергии заклинания: они нарушат плетение друг друга. Так что воспоминания стёрли лишь частично, зато всякое обращение к ним вбивало гвозди в гроб Шелока.
Подлинные документы? Необходимо установить имя ростовщика, которому задолжал актёр, и допросить. В его книгах должны остаться записи. И он вспомнит спутника погибшего актёра.
Полнота... Тоже морок? Или реальное телосложение.
Но факт: чтобы вылечить головную боль, нужно обладать специфическими познаниями. Это не первая медицинская помощь. Мэтр Варрон? Короткая фамилия? Относительно. Певучая? Несомненно. Врач полнее Шелока? Да. Пахнет травами? Да. Таинственно исчез? Да.
На приёме актёра предупредили сразу после того, как тот наткнулся взглядом на Брагоньера, как раз тогда, когда соэр беседовал с Матео Хаатером и леди Сантейн. Брагоньер досадовал: знал бы, не тратил время на пустые разговоры! А так упустил преступника.
Мэтр Варрон присутствовал на том вечере: подчинённые соэра обнаружили это, проверяя передвижения врача за последний месяц. К слову, доктор отлучался из города...
Брагоньер не любил судебного морга. Нет, не потому, что боялся трупов или крови - они-то как раз давно стали привычными, а из-за специфического запаха. Входить туда без носового платка не рекомендовалось, а потом приходилось выравнивать дыхание, сдерживая рвоту. Одно дело - свежие трупы, другое - начавшие разлагаться. А здесь вскрывали именно такие, уже покрытые характерными пятнами.
Впрочем, с годами стало легче: привычка. Рвотные позывы сошли на нет, но ощущение мерзости не покидало.
Морг ни у кого не пользовался любовью. Иные даже падали в обморок, поэтому соэр отправился туда сам: по крайней мере, сумеет задать нужные вопросы и сэкономит время.