- Я же всё рассказал, господин соэр. Он сероглазый, господин соэр, руки у него ухоженные...
- Кольца есть? - Дознаватель усёкся, поймав Диюна на разночтениях в показаниях. - Позвольте, на предыдущих допросах вы показали, что Цинглин не снимал перчаток. У него.... - он зашелестел страницами и нашёл искомое: - У неизвестного Цинглина была экзема.
- Да-да, - закивал Диюн. - Он не снимал перчаток, но один раз я видел его ладони. Соратой клянусь!
- Ваши показания проверят магическим путём...
- Я честен, я абсолютно честен с вами, господин соэр, - затараторил арестованный, встав на колени и порываясь расцеловать руки следователя. Тот махнул солдату - и Диюна насильно усадили на стул.
- Что-нибудь ещё? Время встреч?
- Вечером, когда темнело.
- По каким дням?
- По выходным. Но иногда он не приходил: уезжал куда-то. Однажды заезжал ко мне перед такой поездкой.
- Куда?
- Не знаю. Цинглин торопился, завёз правку статьи... Он её из сумки достал, такой кожаной, через плечо.
- В какую сторону он направился? К каким воротам?
- К тем, что в столицу ведут. Но я не уверен.
- Зато, - дознаватель захлопнул материалы дела, - вы должны знать, что проходите соучастником серийного убийцы. Наказание за это, с учётом сотрудничества со следствием...
Дознаватель выдержал эффектную паузу и не закончил. Дело вёл Брагоньер, а он лишь помогал, выполняя поручения начальника. Но припугнуть Диюна не мешало - это неизменно приносило плоды. Вот и сейчас арестованный чуть ли не из кожи вон лез, чтобы избежать заточения.
На самом деле, ничего серьёзного Диюну не грозило: всего пара месяцев тюремного заключения за проповеди антиобщественного толка. Но только в том случае, если они не повлекли за собой преступления. И штраф в пользу храма Сораты, покой которого Диюн тревожил целых полгода. Размер его зависел от суммы в прошении жреца.
Однако если бы выяснилось, что Диюн хоть чем-то помог убийце причинить физический вред, способствовал сокрытию фактов, обеспечивал алиби преступнику или предоставлял сведения о жертвах и свидетелях, то всё обернётся иначе. Соучастие сурово карается законом независимо от осознанности действий.
Брагоньер склонен был полагать, что Диюна использовали. Он не отпускал его только для того, чтобы не спугнуть убийцу и иметь под рукой 'козла отпущения' для градоправителя: в конце недели предстояло отчитываться.
Допрос Диюна лёг на стол соэру через полчаса после того, как арестованного отвели обратно в камеру. Несмотря на скептицизм подчинённого, Брагоньер почерпнул из ответов Диюна пару новых фактов и поводов для размышления. К примеру, ухоженные руки не мелочь, а важная деталь, свидетельствующая о роде занятий и происхождении преступника.