Безусловно, выше описанные действия унижали человеческое достоинство, но в стенах Следственного управления не терпели сюрпризов и не считались с чужими желаниями. Исключение делалось лишь для представителей первого сословия, но горничная, увы, не относилась даже ко второму, а потому не могла рассчитывать на поблажки.
В коридоре, как обычно, было многолюдно.
Среди дожидавшихся приёма сидели несколько вызванных им свидетелей, так что следователь вынужденно остановился, извинился и заверил, что попытается отпустить их как можно скорее.
Миновав лестничную площадку, он вступил на территорию начальства, куда обычным посетителям вход был заказан. Это не канцелярия и не кабинеты рядовых следователей, сюда приходят не по пустяшным делам, люди с громкими фамилиями и чиновники разных ведомств, комиссий и прочих государственных учреждений.
Пройдя в приёмную, следователь поинтересовался у излучающей здоровье блондинки-секретаря, на месте ли господин Брагоньер.
- У себя, - улыбнулась она, делая пометки в журнале. - Как раз свободная минутка есть, пользуйтесь. Потом он в суд уедет.
Толкнув знакомую безликую дверь, следователь оказался в маленьком холле.
На одном из двух стульев - иной мебели в помещении не было - сидел мрачный, как туча, адвокат и гневно строчил что-то в блокноте. Подняв глаза, зыркнул на дознавателя, но промолчал.
За ещё одной дверью с табличкой "Главный следователь Следственного управления г. Сатия" и заседал Ольер ли Брагоньер.
Он был без маски и традиционной бесформенной одежды, использовавшейся на допросах преступников - правосудие безлико и устрашающе, - что-то писал на последнем листе пухлой папки с делом. Помимо неё на столе ничего не было: соэр соблюдал идеальный порядок и конфиденциальность, не позволяя даже подчинённым смотреть себе через плечо.
Следователь покашлял в кулак, привлекая внимание.
- Слушаю вас, - не отрываясь от работы, бросил Брагоньер. Пара минут - и на пронумерованной бумаге с печатью Следственного управления появился размашистый росчерк подписи. После этого дело было стремительно убрано в ящик стола, а соэр поднял глаза на посетителя.
Дознаватель поёжился: не любил он этих бледно-зелёных глаз, они будто душу наизнанку выворачивали. Невольно чувствуешь себя преступником. Неудивительно, что ему все сознаются, добровольно или под пытками.
- Говорите же, господин Шорш, у меня не так много времени.
- Мне необходимо разрешение на допрос двух представителей первого сословия по делу Интеры.