Конечно, Эдуард Эрикович подсказывал по существу и по своему режиссерскому видению ролей, спектакля, но в основном ругался, однако весь народ уже привык к его манере общаться. Да и понимал: все, что говорит Колобов, правда. Тем более что говорит он все это любя.
Вилли пребывал почти в шоковом состоянии от «великой русской игры», но держал себя очень отстраненно, словно происходящее его не касалось. В целом так, собственно, и было. Наверняка мужчина даже радовался, что сбагрил разваливающийся театр такой же странной труппе. Они, так сказать, нашли друг друга.
Через некоторое время приехал, как и обещал, комиссар полиции, забрал Аграфену, и оба удалились, мило беседуя на английском языке. Отправились искать катер преступников. Вилли хотел было увязаться с ними, но Груня твердо сказала, что справятся без него. Мол, он будет только мешать и отвлекать ее. Комиссар согласился с ней, что их-то двоих бандиты не знают в лицо, а вот Вилли может их спугнуть, поэтому тоже не пригласил друга в свою компанию.
Дебрен Листовец производил впечатление очень серьезного и ответственного человека. Он был собран, аккуратно одет и очень четко изъяснялся. Короче – этакий аккуратист во всем. Просто такой вот показательный полицейский на пять с плюсом. А каков он в работе, в смысле раскрываемости преступлений, Груше еще предстояло узнать.
В обществе комиссара Аграфене было не страшно, и они смело заходили в каждый проулок, ведущий к реке, и рассматривали катера. Все было не то.
– А вы здесь один? Других полицейских нет? – спросила у него спустя какое-то время Груня, на душе у которой сохранялось какое-то волнение и беспокойство. Спросила с большим подозрением, озираясь по сторонам.
– Один… Но ты не беспокойся, я смогу тебя защитить. Я вооружен и бываю очень опасен, особенно когда нападают на моих друзей.
– Прямо-таки опасен? – улыбнулась художница.
– Для бандитов – да. Но, если честно, я не очень верю, что мы тут кого-то найдем. А если найдем, я вызову подмогу, здесь все рядом и все близко.
– Хорошо, договорились, – согласилась Груня, снова сворачивая к реке, в очередной проход к воде.
Они обошли весь остров, но катера, на котором киллеры везли на смерть оглушенного и связанного Вилли, так и не нашли. Осмотр закончили уже поздним вечером. Видно было, что и комиссар притомился, и костюмчик его пообтрепался. На лбу полицейского выступил пот, на лице поселилась усталость в сопровождении своего спутника – голода.
– Я верну тебя в театр, откуда и взял, – объявил Дебрен.
– Пойдемте со мной. Я думаю, нас там ждут широкое застолье и люди с не менее широкой душой, – предположила и предложила Аграфена.