– Ой, а мы-то с Таней еще в больнице! – вдруг спохватилась Груня.
– Декорации без тебя поставим, не переживай. Кто ж знал, что форс-мажор случится? А Таня…
– Она выйдет к спектаклю, для нее это тоже святое, – высказалась Аграфена. И тут же напряглась – ей не понравилась театральная пауза, выдержанная Николаем Еремеевичем. – Что такое? Ты чего-то недоговариваешь?
– Тебе нельзя нервничать…
– Что случилось? После таких фраз как раз и начинаешь сильно нервничать. Говори, сегодня день откровений!
– Эдик…
– Ну же, дальше! Мне каждое слово из тебя клещами вытаскивать, что ли?
– Заранее предупреждаю – я уже поссорился с ним. Он вчера вечером признался мне… Короче, он очень рад, что Таня оказалась в больнице. Отрава, конечно, не его рук дело, но само провидение ему помогло. На него давно давила «молодая акула» Настенька, которая категорично требовала вывести ее на главные роли, но совесть не позволяла выкинуть вон женщину в возрасте, с которой много лет длились интимные отношения, и поставить молодую фаворитку.
– Ему не совесть не позволяла, а взрывной характер Тани. Эдик знал, во что это может вылиться, – пробормотала Груня, помрачнев, так как уже поняла, к чему клонит Николай Еремеевич.
– Может, и так, не знаю. Хотя, пожалуй, ты права, Колобов давно думал о замене. И тут такая удача – Таня загремела в больницу накануне премьеры… за границей! – Ведущий актер развел руками.
– Так вместо Татьяны завтра выйдет Настя?! – ужаснулась Груша.
– И уже ничего поделать невозможно, – примерил на себя какой-то печальный образ Николай Еремеевич.
– Как невозможно? Да он в своем уме? Она ведь живет театром!
– Эдик сказал, что принял твердое решение, увидев Таню на репетиции. Мол, в этом старом театре Ветрова смотрелась, словно Квазимодо. Наш режиссер занял удобную позицию: Таня сама виновата. Для актрисы лицо – инструмент, и она его сломала. Не играть же ей в маске!
– Таня знает? – осторожно спросила Груня.
– Нет еще. Ох, как-то нехорошо мне… Чувствую себя предателем, хоть от меня ничего и не зависело. Столько лет вместе играли! Мне совсем не хочется играть с Настей. Вот, совсем! Просто тошнит!
– Татьяна этого не перенесет! – ахнула Груня. И поморщилась: – Хорошо, видимо, Настя ночью зажгла, уж постаралась… Все совпало. Но это нельзя просто так оставить! Поговори с Эдуардом, вы же друзья!
– А что я ему скажу? Кстати, я пытался переубедить его, но безрезультатно. Говорил уже – мы даже поссорились.
– Скажи, что отказываешься выходить с Настей на сцену. Что будешь играть только в паре с Татьяной. Ну, сделай же что-нибудь!