Граф де Тюренн — таковы были его имя и титул до брака с наследницей древнего рода де Буйон, известного еще со времени первого крестового похода, прожил со своей женой всего два года, когда она умерла, оставив ему в наследство княжество Седан и титул герцога де Буйон. Так получилось, что он стал одним из самых видных представителей знати, мало в чем уступающей королю. Все привыкли повиноваться ему, и даже Генрих IV немного побаивался его.
Де Буйон не был ни глубоко верующим протестантом, исповедующим догматы, завещанные Кальвином, ни протестантом вроде Генриха IV, для которого протестантизм был средством отнять у католической церкви ее земли и богатства. Он был всего лишь отступник, ренегат, в самом прямом смысле этого слова. Он порвал с католицизмом уже в зрелом возрасте и стал кальвинистом, преследуя далеко идущие цели. Его княжество занимало очень выгодное положение между протестантскими княжествами Германии и Нидерландами с одной стороны, и Парижем — с другой.
После смерти своей первой жены де Буйон заключил брак с принцессой из дома Оранских, династии Штатгальтеров, правившей кальвинистскими Нидерландами. Так он породнился с графом Пфальцским — его мать также происходила из дома Оранских, — кальвинистом, женатым на дочери английского короля Иакова I. Де Буйон опекал молодого графа, чьи владения с крепостью Гейдельберг в центре являлись оплотом кальвинизма в Германии,
Так обстояли дела перед началом великой смуты, охватившей Германию и получившей название Тридцатилетней войны. Вождю кальвинистов де Буйону и молодому графу Пфальцскому противостоял император из дома Габсбургов, твердо решивший подчинить своей власти всю Германию и обратить в католицизм всех протестантов. Во Франции Ришелье готовился расстроить эти планы.
Его отношения с Францией заключались в том, что он вел переговоры в таких туманных и скрывающих подлинный смысл выражениях, что всегда оставался хозяином положения. В этом с ним был схож Людовик XIV, который иногда разражался потоком слов и который, словно падающий со скалы водопад, скрывал главное, но он также умел убеждать и направлять людей с помощью меткого и вовремя сказанного слова. Ришелье внимательно следил за болтливым красноречием де Буйона и прекрасно понимал, что тот просто воздерживается от какого-либо мнения по данному вопросу.
Итак, занимая положение между Францией и Германией, де Буйон не имел ни смелости, ни желания порвать ни с той, ни с другой стороной. Будучи признанным главой французских протестантов и, следовательно, находясь в оппозиции к королевской власти, он ни разу не дал повода обвинить его в действиях против французской короны. С другой стороны, с ним постоянно советовались другие гугенотские князья, многим из них он помогал деньгами. Но он всегда старался быть в стороне от схватки, преследуя свою собственную цель.