Трясущимися пальцами девушка открыла золотой медальон и протянула ему.
— Это Сай.
Патрик напряженно вглядывался в маленькую фотографию. На ней была Антония с мужчиной в белом костюме. Он был высоким, стройным, с узким лицом, темными глазами и тусклыми волосами.
— Да он вам в отцы годится, — сказал Патрик.
Покраснев, она поспешно ответила:
— Ему только за тридцать!
— Много тогда за тридцать, очень много, — сухо заметил Патрик. — Почему вы выходите за него замуж?
Антония удивленно посмотрела на него.
— П… почему? Ну, явно…
— Ничего явного нет, — холодно прервал он ее. — И не говорите мне, что вы влюблены — я не поверю вам. С одной стороны, он слишком стар для вас, а с другой — я совершенно убежден, что всякий раз вас охватывает паника, когда к вам приближается мужчина.
С яростью в голосе Антония возразила:
— Вы ничего не знаете обо мне! Вы имеете наглость говорить со мной подобным образом! И вы имели нахальство засунуть свою руку мне в платье; если вы когда-либо сделаете это снова, я ударю вас чем-нибудь тяжелым.
Патрик усмехнулся.
— Не пытайтесь перекричать меня, не думайте, что я не понял. Вы не хотите сказать мне правду, но я доберусь до нее в любом случае. Вы не влюблены ни в этого парня, ни в кого-либо еще.
— Конечно, вы меня знаете так хорошо, что можете все сказать с первого взгляда, даже не встретившись с Саем!
Она так страстно защищалась, что Патрик невольно рассмеялся.
— Я могу догадаться, почему вы помолвлены. Я могу читать вас, как книгу. Это ваш спасательный круг, не так ли? Вы не влюблены в него, вы подцепили его потому, что надеетесь, что он позаботится о вас, не предъявляя больших сексуальных требований.
— Заткнитесь!.. — в бешенстве воскликнула она, и ее лицо стало мертвецки бледным.
А Патрик спокойно продолжил:
— Я не думаю, что он пытался когда-либо затащить вас в постель.
Она вскочила и ринулась к дому, но молодой человек поймал ее у фонтана и схватил за руку, прижав спиной к каменной кладке бассейна.
Взволнованные глаза девушки смело встретили его взгляд, но потом она опустила голову.
— Не… — прошептала Антония дрожащим голосом, — пожалуйста, не надо.
Он перестал улыбаться.
— Сколько раз я должен вам говорить? Я не обижу вас.
— Тогда отпустите меня!
— Успокойтесь, неужели вы и в самом деле думаете, что я могу напасть на вас? Разве я похож на насильника?
— Нет, я знаю, но… О, я не знаю, как объяснить… Я… я путаю вас обоих мысленно…
Он замер, глядя на нее.
— Вы все еще путаете меня с этим ублюдком? Спасибо.
— Извините, — сказала она утомленно.
Он продолжал смотреть на нее, его брови сошлись, но вдруг взорвался: