Дети, впрочем, как будто сговорились вести себя плохо, не давая матери ни минуты покоя. Впрочем, Николь оправдывала такое поведение своих обычно послушных детей тем, что, вероятно, и они чувствовали трудную ситуацию, возникшую в отношениях родителей, и их нервишки не выдерживали напряжения. Стиснув зубы, Николь решила во что бы то ни стало спокойно продержаться до вечера. Но, несмотря на благие намерения, долго оставаться спокойной ей не удалось. Джонни стал дразнить Кэтрин и довел сестренку до слез. В своей комнате дети вывалили на пол игрушки, выгребая их из самых дальних ящиков. Причем Николь хорошо понимала, что кому-то придется убирать все это и даже догадывалась кому. Сердитым голосом она велела Джонни помыть руки перед обедом. Мальчик провел в ванной пятнадцать минут и вышел оттуда с такими же грязными руками. К этому времени Николь уже чувствовала, как кровь пульсирует в висках, и ощущала приближение мигрени.
Так или иначе, но день клонился к вечеру. Николь по-прежнему крутилась, как белка в колесе, утешая себя мыслью, что еще немного, и дети улягутся спать. И наконец вялым гуськом они побрели перед сном в ванную.
Вконец обессилевшая Николь присела на кухне. И тут мучившие ее весь день мысли нахлынули вновь. Хорошо, что дети, кажется, еще ничего не подозревают. Пока не следует заранее их расстраивать: вдруг Ричард вернется и признает, что совершил ошибку, бросив семью? А если нет? Что ей тогда делать?
— Мама, а когда придет папа?
Хороший вопрос!
— Я не знаю, Люси, — ответила Николь, как всегда перед сном целуя пятилетнюю дочь. С тех пор как Ричард ушел вчера вечером, объявив о намерении жить с Барбарой Хорнклиф, он не объявлялся.
— Можно, я проснусь, когда придет папа? Я хочу показать ему свой рисунок.
Люси считалась папиной любимицей, возможно, потому, что была первым ребенком Ричарда и очень походила на него. Очаровательное дитя с длинными пепельными волосами, огромными голубыми глазами с надеждой смотрело на Николь.
— Дорогая, я прикреплю рисунок к двери, — предложила Николь. — Папа обязательно увидит его, когда вернется домой. А сейчас тебе пора ложиться спать.
Она мягко поцеловала девочку в лоб. Люси разочарованно вздохнула, а Николь задумалась о том, что будет с малышками без поддержки отца.
Обняв мать за шею, Люси чмокнула ее в щеку.
— Я люблю тебя, мамочка.
Сердце Николь наполнилось нежностью. Может, она все же сумеет вырастить детей без Ричарда? Ведь вокруг столько неполных семей, прекрасно справляющихся с трудностями.
— Я тебя тоже люблю, Люси, — прошептала она девочке на ушко. — Спокойной ночи.