Манеллу это вполне устраивало.
Доббинс забрался в двуколку, на которой приехал, и предложил Манелле следовать за ним.
Обернувшись, Манелла заметила, что мистер Гетти смотрит из окна, и помахала ему рукой.
Вскоре они свернули на дорогу поуже и поехали вдоль ограды, должно быть, принадлежавшей окружающему замок парку. А минут через пять уже въезжали в железные кованые ворота с золочеными гербами владельца. К замку вела широкая дубовая аллея.
Манелла радовалась нежданной удаче. Даже если ее умение не устроит маркиза, по крайней мере, на сегодняшний вечер ей не придется заботиться о ночлеге, а животные будут накормлены.
Хорошо бы остаться здесь хоть на несколько недель и получить рекомендации, с которыми ей будет проще устроиться в другом месте.
Как она была теперь благодарна своей бабушке, которая научила ее готовить, передала все секреты, будто предвидела, как они пригодятся внучке в трудную минуту. Впрочем, об этом бабушка и говорила Манелле, убеждая ее овладевать различными умениями.
Замок выглядел таким, в каком и подобало жить знатному, богатому, заслуженному человеку. Он был огромный, старинный, но отлично сохранившийся и в отличие от многих подобных построек не имел зловещего неприступного вида. Во всяком случае, Манелла, пребывавшая теперь в хорошем настроении, нашла его даже приветливым.
Любуясь замком и рассматривая отдельные архитектурные детали, она испытывала странное чувство. Ей казалось, что она вступает в новую, радостную и волнующую пору своей жизни.
Доббинс провел Манеллу через парадный вход.
В голове девушки мелькнула мрачноватая мысль: этим входом она пользуется в первый и скорее всего последний раз. В какой-то мере ей и теперь повезло: совпали обстоятельства — она была новенькой, а маркиз находился в отъезде.
Еще планируя побег, Манелла говорила себе, что должна во всем соблюдать осторожность, во всех мелочах вести себя так, как полагается слугам. Почему-то тогда ей пришло в голову, как бы не забыть, что парадный вход — если ей удастся найти место в барском доме — будет ей заказан. Бог весть сколько еще придется подвизаться в услужении.
Оказавшись внутри, Манелла на момент застыла в изумлении. Вместо обычного холла вестибюль представлял собой мраморный зал в греческом стиле, с великолепными копиями античных статуй, установленными в двадцати четырех нишах. В отличие от тех немногочисленных домов, где Манелле все-таки приходилось бывать, здесь ей не пришлось столкнуться лицом к лицу с предками хозяина, как она называла фамильные портреты, традиционные в убранстве английского аристократического дома.