Мы проходили мимо 30-й батареи, держа путь на деревню Бельбек. Здесь покрыли себя вечной славой артиллеристы капитана Александера, восемь месяцев не подпускавшие врага к городу. Совершив все, что было в их силах, многие батарейцы теперь покоились где-то в глубине горы. Еще свежи были следы боя, вспаханная снарядами и бомбами земля не успела зарасти травой. В воронке, наполненной водой, плавал труп. Молчаливые развороченные бетонные доты… Осыпавшиеся окопы… И теперь эта тишина, опустившаяся на землю, где восемь месяцев все беспрерывно гремело и двигалось, давит и гнетет.
Мы спустились в Бельбекскую долину — долину фруктовых садов, окаймленных высокими тополями. Но что осталось от этих садов! Искалеченные, изуродованные, обгорелые деревья с обрубленными верхушками и ветками, почерневшие остовы тополей. Сады заросли густым бурьяном и огорожены проволокой, на которой висят таблички с немецким словом «minen».
Мы шли деревней Бельбек. Солнце склонялось к закату, кончался день, а мы прошли всего восемь километров! Через открытые двери дома увидели татарку, сидящую перед огромной грудой яблок.
— Подожди, папа, я спрошу, может быть, она продаст немного яблок…
Мы с Дуняшей направляемся к татарке. Увы! Я вижу перед собой враждебное лицо.
— Только меняю на вещи! — говорит она.
Возвратившись на дорогу, я застала папу в беседе с каким-то старым крестьянином.
— Это моя дочь, — представляет меня папа.
— Ах учитель, бедный учитель, что приходится вам терпеть! — восклицал старик. — Идемте, идемте скорей ко мне, — предложил он, — я вас накормлю и уложу спать.
И мы покорно пошли за ним.
Старик завел нас во двор и усадил на лавку, а потом вынес нам по тарелке борща и по куску лепешки.
— У нас самих почти ничего нет, — извинялся он за скудное угощение, — но постели я вам постелю такие, что вы хоть одну ночь как следует поспите и отдохнете.
Крестьянин так хлопотал, будто встретил самых дорогих и любимых родственников. Когда он снова ушел в дом, я спросила папу:
— Что это за человек? Твой знакомый?
— Нет, — ответил папа, — я вижу его в первый раз.
Обогретые душевным теплом приютившего нас человека, мы с папой и Дуняшей с наслаждением маленькими глотками ели борщ.
В это время во двор зашел какой-то человек в запыленной одежде.
— Можно у вас посидеть и отдохнуть? — спросил он нашего хозяина.
— Садитесь, отдыхайте вот тут, на лавочке, — радушно пригласил хозяин. — Откуда и куда идете?
— Я сегодня утром вышел из Симферополя, иду в Севастополь, — коротко ответил незнакомец, по всей вероятности не расположенный к дальнейшим разговорам.