Маленький Женя уже спал крепким сном. С наступлением темноты мы, как говорится на морском жаргоне, наглухо задраивали окна и двери, отгораживаясь от окружающей враждебной жизни.
Нюся уехала, погрузив нас снова в состояние лихорадочного ожидания. Особенно нетерпеливы были мы с Вячеславом, и более спокойному и рассудительному Николаю все время приходилось одергивать нас.
Наконец, испытав наше терпение до предела, снова приехала Нюся и привезла немного литературы — книги, несколько газет и листовки, которые отдала со словами: «Давайте читать людям, которым доверяете. Будьте осторожны, не нарвитесь на предателя!».
— Мне нелегко сюда приезжать, — объясняла нам она, — каждый раз приходится платить тысячу рублей за пропуск, доставать его нелегальным путем. На феодосийской дороге очень опасные заставы, особенно в деревне Зуя, там целая куча жандармов. Одну мою знакомую, ехавшую без пропуска, задержали и отправили куда-то на стройку укреплений, с тех пор о ней ни слуха, ни духа. Ну, а если задержат меня с таким грузом, то дело будет похуже, поэтому я не езжу без пропуска… В следующий раз я вам привезу задание посерьезней, а пока у меня ничего больше нет.
Вячеслав попросил у Нюси какой-нибудь адрес для связи.
— Если у вас вдруг появится необходимость уходить в лес, — ответила Нюся, — запомните адрес Лени и Толи, они живут в Карасубазаре. Эти два молодых человека укроют вас у себя и сообщат мне в Аргин. А я переправлю вас в лес.
Нюся не назвала фамилий Лени и Толи — значит, так нужно, никто из нас не задал ей этого вопроса, понимая, что для каждого, кто состоит в подпольной организации, существует ряд вопросов, которых никогда не стоит задавать.
Литературу, оставленную Нюсей, мы сначала прочли сами от корки до корки и не один раз. Это были первые советские газеты и листовки, попавшие в наши руки. Трудно передать, с какой жадностью мы вчитывались в каждое слово.
Николай и Вячеслав отнесли литературу в мастерскую и дали прочесть пленным, а вечером принесли мне. В нашей столовой многие прочитали эти газеты и листовки, а официантка Мура Артюхова носила их, с моего разрешения, на обувную фабрику, где работал ее муж. Не забыла я и Ольгу Петровну Поморцеву.
Она безуспешно искала в лагерях военнопленных своего раненого мужа, некоторое время прожила в деревне Акимовке, а затем в Сарабузе, а теперь с сыном Борисом поселилась в Симферополе. Ей я тоже доверяла.