На другой день перед самым открытием столовой ко мне подошла Мура и сказала:
— Тебя спрашивает какой-то молодой человек, он в зале.
Я вышла, и увидела худенького, бледного блондина лет двадцати.
— Вы Мельник? — спросил он.
— Да.
— Пойдемте туда, — тихо сказал он, и мы вышли в боковой зал, где никого не было.
— Вот записка от Сергея, он и Ольга ушли в лес, перед уходом Сергей просил меня передать вам эту за писку.
Сергей писал: «Ольга ушла, я тоже ухожу, к нам не приходи, если можешь, помоги чем-нибудь Жоржу, он туберкулезный».
— Сергей просил передать на словах, — сказал Жорж, — чтобы вы ни в коем случае не только близко не подходили к их квартире, но даже не появлялись в том районе. За ними приходили из гестапо, но опоздали. По всей вероятности, в квартире засада…
А я вчера была там, на счастье, не зашла во двор и благополучно унесла ноги…
— Нет, нет, ни в коем случае не показывайтесь даже в этом районе, — еще раз повторил Жорж.
Он говорил, слегка заикаясь.
— Связь будете держать со мной, я должен ее наладить с лесом, получить инструкции и дать вам задания.
— Хорошо.
Я вынула из сумки сто рублей и протянула Жоржу со словами:
— Сергей просит вам помогать, считаю это своим долгом. Вот пока сто рублей, сейчас у меня больше нет.
— Садитесь, я накормлю вас обедом, и приходите каждый день.
Деньги Жорж взял, но от обеда отказался.
— Приходить сюда обедать я не могу, в вашей столовой меня кое-кто знает, это небезопасно, да и вообще мне надо избегать людных мест. В следующий раз я вызову вас во двор или к воротам, а сюда не стану заходить.
— А кто вас знает? — спросила я.
— Официантка Катя, я жил у нее во дворе.
Жорж ушел, оставив меня в радостном настроении.
Я опять почувствовала под ногами твердую почву. Остаться без связи — все равно, что в море кораблю «без руля и без ветрил». Просьбу Сергея помогать Жоржу я расценивала, как указание подпольной организации. Отрывая от семьи, давала Жоржу деньги, покупала в буфете батоны, хлеб, папиросы. Но он приходил редко и как-то мало интересовался моей скудной помощью.
Однажды я пригласила его к себе домой обедать. Жорж пришел точно в назначенное время. Разговорились. Он рассказал, что вместе с матерью был арестован гестапо. Их жестоко пытали, жгли раскаленным железом.
— У меня вся спина в страшных рубцах.
Жорж вскочил и стал расстегивать ворот рубашки, но я остановила:
— Не надо, я верю.
С тех пор я стал заикаться, — продолжал он. — Мать не выдержала пыток и умерла. Меня выпустили, не было улик, а я ничего не сказал. Раньше я жил в одном дворе с вашей официанткой Катей, но теперь скрываюсь от гестапо, ночую в разных местах. Я радист. Последнюю ночь провел в сарае, работал на рации по заданию леса. Промерз до костей. Представьте себе, каково в этот мороз и метель в пустом, заброшенном сарае!