Светила луна, белые домики городка постепенно удалялись, дул ветер, по небу неслись разрозненные облака, на душе было тяжело и мрачно. Я прощалась с городком, который стал для меня за это время домом. Может быть, мне не разрешат больше сюда возвратиться.
Приехав к родным, я застала у них Наташу Хонякину, только что вернувшуюся из Ялты, где жили ее родители. Услышав от меня об эвакуации и моем бегстве, Наташа решила остаться со мной и в городок не возвращаться.
Наутро комиссар послал моего мужа и его друга старшину Трамбовецкого на розыски их жен. Борис и Трамбовецкий поисками себя не утруждали — явились прямо к нам.
— Как только раздастся звонок, — предупредил нас Борис, — бегите на лестницу черного хода. За тобой, Жека, заедет машина, чтобы отвезти на корабль. А я скажу тогда, что ты сбежала из дому в неизвестном направлении.
Сказано — сделано. Звонок! Мы с Наташей бросились к черному ходу и выскочили на лестницу, ведущую во двор.
Вскоре Борис позвал нас в комнаты: опасность миновала, все было разыграно как по нотам. Правда, произошел небольшой инцидент с женой старшины Славяковского: услышав, что Мельник сбежала, она взбунтовалась, соскочила с машины и заявила, что останется в Севастополе и никуда не поедет.
Сопровождавший машину дивизионный комиссар не разрешил Славяковской взять с машины свои вещи и сказал, что отправит их на Кавказ без нее. Славяковская села в машну, доехала до пристани, но все же там в суматохе удрала, захватив свои вещи.
В «заговор мужей» включился и письмоносец. Ежедневно бывая в городе, он информировал нас о положении на батарее: очень ли зол комиссар и есть ли надежда на возвращение в городок.
Каждый день мы ждали письмоносца с лихорадочным нетерпением. На третий день Борис сообщил запиской, что мы можем возвратиться. Это известие нас очень обрадовало.
Мы сейчас же поехали. Но, сойдя с машины, нерешительно зашагали по двору: как-то встретят? А вдруг схватят, посадят в машину и отправят на корабль? Во дворе наткнулись на комиссара Сангурьяна, он был рассержен и крепко нас отругал. Наташе попало меньше: она уверяла, будто только что вернулась из Ялты.
А мне — за мое своеволие — досталось как следует. Но в общем все обошлось благополучно.
Итак, теперь в городке осталось всего три жены командиров — я, Наташа и Аня, жена старшины Трамбовецкого.