Соул схватил Пьера под руку и потащил его прочь.
— Какого черта — что это?
— C'est une cesarienne, vous savez…
— Кесарево? Ты что, хочешь сказать, старик оперирует эту несчастную?
Пьер закивал с воодушевлением.
— Но он же убьет ее, он совершенно спятил. В таком состоянии! Он даже не соображает, что делает.
— Oui, mais la pierre est coupee…
— Камень расколот?
Этот Брухо, значит, должен был рассечь чрево беременной женщины, как разбивают орех, чтобы достать сердцевину.
Новый крик всколыхнул толпу.
— Что за камень? — продолжал допытываться Соул.
Однако он уже получил ответ. Это была шемахойская легенда о том, как появился мозг. Соул пытался вспомнить, что тогда случилось, по дневнику Пьера. Какой-то камень там хитрил и не хотел открываться, и змей все-таки проскользнул в него и связался внутри узлами. Вот вам и происхождение мозга, открывшее имбеддинговую, внедренную речь шемахоя Б. Остальная часть истории была посвящена происхождению внутренностей. Согласно этой легенде, женское чрево дикарски вскрывалось, чтобы извлечь мозг — дитя внедрения!
Еще один, последний женский крик. Следом за ним завопил сам Брухо. Вскоре крик принял более организованный характер и превратился в дружный рев. Толпа индейцев орала как стая фанатов-болельщиков на стадионе.
Будто бы нечто зловещее выползало из хижины. Точно змея-невидимка, свиваясь кольцами, плыла им навстречу. Толпа отхлынула назад, сбивая с ног двух европейцев.
Соул заметил Честера, поднимавшего винтовку. В душе он успел понадеяться, что негру хватит ума (и недостанет кровожадности), чтобы применять оружие против толпы.
Брухо вывалился из хижины с дикими глазами. Он взмахнул кровавыми пальцами на толпу, сделал пару шагов вперед и рухнул в воду. Там он копошился некоторое время, как крокодил, а затем одно-единственное слово вырвалось из его широкой груди:
— МАКА-И!
— Эти педерастические табу! — рявкнул Соул. — Как они достали!
И потащил Пьера к хижине, отшвырнув на ходу какое-то ревущее создание в воду.
Никто не пытался их остановить.
Внутри он зажег факел над грубым дровяным настилом, служившим кроватью. Женщина лежала на полу в полубессознательном состоянии. Ребенок уткнулся между ее грудей. В животе зияла страшная рана, рядом валялся кремневый нож, на который была намотана пуповина.
Но ребенок… Что это был за ребенок…
Соул уставился на него, пораженный ужасом.
Три мозговые грыжи выпирали из черепа, обтянутые мембраной. Он больше походил на инопланетянина — что-то вроде тресковых молок на лотке рыботорговца. Глаз не было — их вытеснил мозг.