Наверное, этот Пайшау намеренно выводит людей из себя — чтобы испытать их лояльность. Странный тип, подумал Чарли.
Жоржи, не тратя времени на то, чтобы уяснить, чем вызвано наглое поведение капитана, выпалил:
— Я не потерплю таких оскорблений. Я два года учился в Лиссабоне на инженера…
— Почему же ты сам не построил эту плотину? — пожал плечами Пайшау. — Видно, другому тебя учили…
Жоржи демонстративно повернулся спиной к Пайшау и уставился в окно.
Очертания плотины постепенно прояснялись в тумане. Полоса оранжевого пластика казалась шрамом на фоне темно-зеленой озерной воды. Стоявшие здесь парами аисты-жарибу напоминали верных супругов на вечернем променаде.
— Почему же все-таки, при всем моем уважении к мистеру Верну, янки постоянно нас опекают?
— Позвольте-ка мне объяснить, в конце концов, — взорвался Чарли. — Жоржи — прекрасный специалист. Но все дело в особенностях рельефа. Португальский горный ландшафт требует высоких изогнутых дамб. А в сооружении низких и длинных больше опыта у американских инженеров. Именно наш институт Хадсона разработал подобный проект еще в конце шестидесятых. Вот почему я здесь. Дело вовсе не в квалификации Жоржи. В некоторых вопросах он разбирается даже лучше нашего: взять хотя бы эти макеты плотин. Кто, вы думаете, их сделал?
Пайшау бросил окурок на пол и раздавил его каблуком.
— И все-таки интересно, если эту дамбу прорвет — что произойдет ниже по течению?
— В этом случае — и, позвольте подчеркнуть, совершенно невероятном случае — на земли ниже по течению обрушатся миллионы тонн воды — и вода поднимется вплоть до уровня следующей плотины.
— А если прорвет и вторую?
— Вы говорите о невозможном, капитан! Это так же невероятно, как… пришествие инопланетян.
— Ну, тогда не беспокойтесь, мистер Берн. Значит, террористы идут по вашу душу.
— Прости, Жоржи, я, правда, не хотел, — в замешательстве пробормотал Чарли, когда вся тройка удалилась.
— Чарли, временами мне кажется, что лечение хуже болезни. Могут, конечно, появиться и террористы, но… — Он многозначительно покачал головой.
— Понимаю, о чем ты, приятель.
Опять эта горящая хижина в Наме.[5] Дым, устремившийся в ночное небо. Мужчина со штыком против мальчишки. И уверенность в себе такая, что и нажимать на спусковой крючок не надо. И страх в глазах девчонки — точно у загнанной газели.
— Да понял я, понял! Пойдем, Жоржи, лучше сходим на дамбу проветриться.
Постукивание в голове наконец стихло.
— Рванем вечером в кафе, а? В конце концов, мы парни, которым нечего делить!
Печальная улыбка — вот все, чего удалось добиться от Жоржи. Они вышли на дамбу, после ливня землю окутало легким туманом.