— Ради бога, что ты делаешь? Любовь моя, радость моя, что ты делаешь?
Теола ахнула, а когда он крепко прижал ее к себе, разрыдалась.
— Они хотят… увезти меня, — всхлипывала она, — я должна… покинуть тебя. Все… бесполезно. Позволь мне умереть! Я не могу… жить… без тебя… и без нашей любви.
Слова ее трудно было разобрать. Теола почувствовала, как он поцеловал ее волосы, а затем услышала тихий растроганный голос:
— Как же можно быть такой глупой? Милая моя жена, как можно верить в такие совершенно абсурдные вещи? Неужели ты всерьез могла вообразить, что я тебя отпущу?
Теола слышала его, но думала, что все это не может быть правдой, пока не подняла к нему лицо. Тогда он стал целовать ее сперва в губы, потом в залитые слезами щеки и, наконец, в глаза.
— Как ты могла хоть на секунду подумать, что я позволю им увезти тебя от меня?
— Дядя С-септимус с-сказал, что этот брак… н-не-действителен, потому что он… не давал своего… с-со-гласия.
— Наш брак не только действителен, — ответил на это Алексис, — но твой дядя дал свое согласие — как бы мало оно ни значило!
Теола так удивилась, что слезы ее высохли, а глаза широко раскрылись от изумления.
— Это… правда? — прошептала она.
— Чистая правда, — заверил ее Алексис. — Но как ты могла поступить так плохо, так ужасно жестоко — пытаться уничтожить себя, когда я так люблю тебя?
— Я… я думала… ты больше… не захочешь меня, — с трудом произнесла Теола.
— Как ты посмела усомниться в моей любви! — возмутился он, стараясь, чтобы его голос звучал сурово.
Но, произнеся эти слова, Алексис вновь поцеловал ее, и она прильнула к нему, с трудом заставляя себя поверить в происходящее.
— Рассказать тебе, что произошло, моя драгоценная? — спросил Алексис. И не успела она ответить, как он воскликнул:
— Зачем ты сняла всю одежду? Почему на тебе ничего нет, кроме этого халатика?
— К-кэтрин… приказала мне… отдать… все, что я… ношу, — объяснила Теола.
Ей было трудно говорить, трудно помнить о чем-либо, кроме слов Алексиса о том, что они всегда будут вместе.
Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.
— Что ж, это очень кстати. Я как раз подумывал, что пора бы устроить сиесту!
Он подхватил ее на руки, отнес на постель и положил на нее.
Потом снял с себя китель, лег рядом, заключил ее в объятия и целовал до тех пор, пока она едва не задохнулась.
— Пожалуйста, — попросила Теола, когда смогла заговорить. — Расскажи мне… что произошло.
— Сначала скажи, что любишь меня, — приказал он.
— Я тебя обожаю! Любовь к тебе так… переполняет меня… так мучит, я знала… что не могу уехать-вернуться в Англию… с дядей.