— Открою тебе маленькую тайну, — сказал Алексис. — Я разговаривал с Магарой по-кавонийски, и, естественно, ни твой дядя, ни его дочь, которая в один прекрасный день надеялась стать королевой нашей страны, не поняли, какое я отдал распоряжение.
— И какое же?
— Я велел Магаре упаковать всю ту одежду, которую ты привезла в Кавонию для себя, — только ее и ничего больше!
Теола тихо ахнула и с недоверием посмотрела на мужа.
— Мои платья? Ты отдал Кэтрин… эти платья? Ох, Алексис, как ты мог?
— Она ведь всегда сможет надеть к ним тиару! — серьезно ответил он, но глаза его насмешливо блестели.
Внезапно до Теолы дошла смешная сторона положения.
Она представила себе ярость Кэтрин, когда та после отплытия откроет сундук на корабле и обнаружит в нем уродливое коричневое шерстяное, серое батистовое и дешевое дорожное платья, которые тетка нарочно выбрала для Теолы, чтобы она выглядела как можно менее привлекательной.
Алексис рассмеялся, и она засмеялась вместе с ним. Казалось, звуки этого смеха смешиваются с солнечными лучами, льющимися в окна комнаты.
Он крепко прижал ее к себе и сказал;
— Ты знаешь, моя прекрасная женушка, я ведь никогда раньше не слышал твоего смеха. Ты должна смеяться почаще.
— Это было нехорошо с моей стороны, но я не смогла удержаться!
— Кавонийцы часто смеются, когда они счастливы, и любят шутки. Это, дорогая девушка моей мечты, типично кавонийская шутка.
— Так забавно! — воскликнула Теола. — Ох, Алексис, они и правда уехали?
— Правда уехали! — подтвердил он. — А теперь расскажи мне, как тебе не стыдно не доверять мне. Как ты могла хоть на секунду вообразить, что я соглашусь тебя потерять или позволю тебе уехать теперь, когда ты стала моей женой?
— Прости меня… пожалуйста, прости, — прошептала Теола.
— Я прощу тебя, только если ты пообещаешь, что никогда больше не поступишь так глупо и скверно.
Алексис говорил сурово, и щеки Теолы залились краской.
— Мне очень… жаль, и я… обещаю.
— К счастью, у старого Диноса достаточно здравого смысла, — сказал Алексис, — и тебе было бы очень трудно, моя милая, застрелиться из незаряженного пистолета!
— Он был… не заряжен? — спросила Теола.
— Не заряжен, глупышка! И это еще одна кавонийская шутка!
Теола рассмеялась слегка дрожащим смехом. Даже сейчас ей с трудом верилось, что кошмар остался позади, тьма рассеялась, и ее снова окружает свет, слепящий, мистический свет, который всегда окружал Алексиса.
— Я люблю тебя… так сильно, — сказала она. — Пожалуйста… научи меня не быть… глупой… не бояться.
— Я научу тебя доверять мне, — ответил Алексис, — и помнить, что я никогда не сдаюсь. Рано или поздно, я всегда оказываюсь победителем, мне все покоряются.