- Вкусное. Так вот. Сола здесь не при чем. Она тоже жертва. Как Вы. Или Койя. Не надо к ней придираться. И выдумывать всякие ужасы про то, что она нас не любила. Будете делать ее несчастной — я Вас убью.
Он на секунду задумался. Лицо его вытянулось и стало совсем мальчишечьим.
- Ох! Нет. Я не могу Вас убить. Как же Койя? И Сид. Ну, в общем, от Солы Вам надо отстать. И она тоже будет вести себя прилично. А то она как мегера — так Койя сказала. Кидается на всех, вредничает. Ты не будешь кидаться, Сола? Эй, Сооола?
Сола рыдала, размазывая по щекам слезы вместе с мороженым. Сид топтался на месте уже совсем отчаянно.
- Пааап, пааапа. — тихо прошелестел он. — Пойдем, а? Пусть они тут поговорят. Одни. Правда, идем, а?
Лорд-канцлер усмехнулся. Дело приняло неожиданный оборот. Не то, чтобы он не любил неожиданности. Он их обожал. Хорошо предусмотренные и подготовленные неожиданности. Не такие, как сейчас. Он поднялся:
- Пошли, Сид. Пусть разговаривают. Только знаешь, что, Хетти? Наивность, свойственную Дар- Халемам, тебе придется оставить в детской. Если ты, конечно, намерен стать верховным маршалом Аккалабата. Ненависть, как и любовь, это два чувства, неподвластные холодной воле рассудка. А так сложилось, что из трех твоих сестер одну я люблю — больше жизни, представь, люблю, вторую — так же сильно ненавижу. И жить с этим не только мне, но и тебе, малыш. А циконии, правда, великолепные. Я не буду рассказывать королеве, кто их стащил с ее клумбы, но ты обязуешься доставить такой же букет ко дню рождения леди Койи. Это приказ, наследный лорд Дар-Халем.
Развернув за плечи оторопевшего Сида, лорд-канцлер Аккалабата покинул поле боя. Он предпочитал думать об этом бое как о выигранном.
Хг^^^- Рл^-Хллгм, С «лл Рл^-£смъ
- В эти салфетки можно сморкаться? — Хетти примостился на подлокотнике сестринского кресла и тычет Соле в нос кусок белой материи с монограммами Дар-Эсилей.
- Можно, но нежелательно, — сварливо говорит Сола, однако салфетку все же берет и проводит ей по лицу, испытывая садистское наслаждение. Будь ее воля, она бы высморкалась во все монограммы Эсилей в этом замке.
- Ты зачем его злишь? — рассудительно интересуется Хетти. — Живи уже.
- Ты, правда, сорвал циконии на королевской клумбе? Хетти делает преувеличенно покаянную мордочку.
- Правда.
- А смысл? Я и так могу видеть их каждый день. Просто хотел нагадить Ее Величеству? Поздравляю, тебе это удалось. Завтра начнется разбирательство, которое может вылиться, между прочим, в пару-тройку показательных казней. Ты об этом подумал?