Под утро он вышел из забытья, лежал с открытыми глазами, уставившись на лунную дорожку, в осаде беспросветных мыслей. На душу навалилась глыба чего-то, от чего невозможно избавиться, вроде смерти, непосильной тяжести. Одиночество смыкалось темным покрывалом.
Он встал, бесцельно побродил по комнате, присел на корточки возле «Беса», покачал болт-нос. Ощупал рот с острыми зубами шестеренок. Предметы были холодны и безучастны.
«А какое вообще я имею право запрещать кому-то что-то делать?.. — подумалось ему. — Как можно приказать Монике быть преданной или верной?.. Любви насильно не бывает».
Что он может требовать от нее?.. Чтобы она не виделась с друзьями?.. Абсурд. Чтобы не ходила никуда?.. Глупость. Она студентка, у нее есть коллеги, знакомые, вечеринки, компании, куда, может быть, ей бывает и неудобно иносранца водить… Да, да, это может быть так… Это даже наверняка так… Она-то никогда об этом не скажет, но это так… Мало было чинных немецких посиделок, когда он напивался в стельку?.. А на следующий день ей приходилось краснеть перед своими девочками, которые обсуждали вчерашнюю вечеринку, где дикарь Гио сделал то-то и то-то, выпил столько и столько, схватил кого-то так-то и так-то, разбил три стакана, съел все бутерброды и блевал в туалете, так что уборщица нашла эти срамные следы и написала рапорт по начальству.
Запретить ходить на вечеринки?.. Ни с кем не говорить по телефону?.. В кино?.. На танцы не бегать?.. Абсурд. Ей же все это надо… А с кем же ей ходить, как не с парнями?.. Вон их сколько, молодых, веселых, с деньгами… А когда она пофлиртует, поужинает, потанцует и потом закономерно захочет в постель — почему нет, это же только спорт, аэробика, физкультура, тренировка, гимнастика тела, — то какими аргументами можно ее разубедить или удержать?..
Про сексо-спорт ей все время внушает её подруга, эта шлюха Ингрид, которая однажды сказала сакраментальную фразу:
«Все хотят трахаться! — и добавила для ясности: — Кому хочу, тому даю, моё тело, никого не касается!»
И это была голая правда. И нечего было на это возразить. А Моника поддакивала, мотала на ус (или куда в другое место) и ходила с ней в кафе «смотреть фактуру».
Как вообще они столько времени продержались вместе?.. Когда они познакомились на курсах рисования, куда она зачем-то явилась, она была толстенькой дурочкой. Он старательно обучил ее всем премудростям. И кара не заставила себя ждать. На что же надеяться глупому Отелло — привез Дездемону на солнечный пляж, к океану, окунул в его сладкие воды, а потом — визжать: «Не смей купаться без меня, я не разрешаю! Купайся и плавай только со мной!». Каждый Отелло сам себе роет свою выгребную яму, где обязательно рано или поздно утонет.