Вот мы стоим у двери в кабинет полковника. Кроля, заглянув внутрь, кивнул:
— Заходи… Тут они…
Кто это — они? О-ё! Я от страха чуть не выпустил штанузы и споткнулся о порог.
В кабинете — полковник за своим столом, за приставленным столиком — стройный подтянутый молодой офицер, отлично выбрит и причёсан (таких много было на рисунках в учебнике фрау Фриш). На Гагарина похож.
— Господин Боммель! Познакомьтесь, это прокурор, майор Даевский!
Квази-Гагарин молча протянул мне руку.
— Да. Манфред Боммель! Много приятно! — прошептал я, поняв сразу, что всё пропало — прокурор, официал, дело наверх…
Я сел напротив полковника и с мольбой взглянул на него, но он, перебрав бумаги и не глядя на меня, начал говорить, сверяясь с листом и обращаясь к прокурору:
— Итак, Иннокентий Витальевич, свидетель Боммель мною вчера опрошен и дал полезную информацию и по делу об убийстве гражданина Узбекистана Усманова э… Насруллы, извините, и по делу о фальшивых деньгах. Установлено, что иностранный гражданин Боммель, лингвист и специалист по русскому языку, будучи на учёбе в Санкт-Петербурге, познакомился в университете с группой так называемых лингвистов-экстремистов. Эта группировка базирована в Петербурге, но и в Москве занята целым спектром противоправных дел, под видом борьбы за чистоту русского языка… Каких только сволочей не расплодилось! — Он вдруг ударил рукой по столу.
Квази-Гагарин подтверждающе хмыкнул, сложив перед собой ухоженные руки. И мундир, и сорочка, и пробор — всё было с ниточки-иголочки.
— Эти люди, которых господин Боммель назвал и подробно описал… вот тут, лист 2… обманным путём изъяли у него 100 американских долларов, якобы в партийную кассу, предлагали за 3000 долларов стать гауляйте-ром в Германии… Нет, до чего, дошли, а?.. Парткассы, фашисты, гауляйтеры! — Полковник, из-под золотых тонких очков для чтения, бросил взгляд на прокурора (осуждающе крякнувшего). — А потом явились к нему в номер в гостинице «Центральная» и привели с собой этого несчастного узбека Усманова… имя не хочу лишний раз повторять… Начали вымогать деньги, бить, а когда господин Боммель вступился за него, фашисты избили его и заперли в ванную, где он практически ничего не видел и не слышал, кроме шума неисправного сливного бачка…
Где бачок сливать? Куда? Я обалдело слушал, ничего не понимая. Прокурор повёл бровями в мою сторону:
— Задвижка на ванной была снаружи или внутри?
Что отвечать? Что надо отвечать?
— Да… движка… извнутрь тоже… снутри… И вснаруже… так, да, тоже…
А полковник, глотнув чай из стакана в серебряном подстаканнике, добавил: