Барменша с некоторым интересом проскользила по мне глазами:
— Я в падежах особо не разбираюсь, другим в те годы голова занята была… но да, «разомни тунец»… звучит как-то не того… Правда, Серый?.. Хотя фигушки ты чего знаешь…
Тот согласно скривился:
— Вечно у нас всё не как у людей…
Да, тут лингвистикой не разживешься. Спрятав бумажку со злосчастным номером, я попрощался. Погулять после обеда?.. Но где и как это сделать?.. Не ходить же по улицам просто так, туда-сюда, как папа с больным ребенком по комнате… Надо куда-то идти. Но куда?.. Да и лень. После вина и такой вкусной и сытной пищи лучше вздремнуть.
Я взял свою бутылку шато-кенгуру и без происшествий добрел до гостиницы. В пустом вестибюле уборщица звонко щелкает тряпкой, её зад шевелится из-за колонны. Радио говорит где-то бодрым голосом:
— Вы слушаете радиостанцию «Маяк». Московское время — четырнадцать часов. В начале программы — выпуск новостей…
В номере после очередной неудачной попытки позвонить Маше я решил записать новые смешные слова и продолжить дневник… «Фигушки» мне понравились… Помню Ваши спецзанятия по уменьшительным суффиксам, таким милым и ласковым в русском… «У маленькой свинюшки — розовые ушки»… Я их обожаю — ими можно играть, как угодно, свобода, креативитет… О, все эти Енька, Онька, Улька, Алька!.. В них столько ласковой упругости, в этих голоногих девочках из дивного леса, где всегда светло и тепло…
А наш немецкий весь изрезан регламентом, у нас, немцев, ничего подобного нет — есть только два уменьшительных суффикса, «chen» — для мужского рода, «lein» — для женского, причем если слово употреблено с этими суффиксами, то оно автоматически меняет свой род и становится среднего рода, что вообще абсурд — как может предмет менять свой род?..
Такой же абсурд, как отсутствие в немецком таких нужных букв, как русские Ч или Ж, не говоря уже о Щ… Что, германцы считают ниже своего достоинства употреблять шипящие?.. А единственное наше Ш — SCH — состоит из целых трёх знаков! Что, нельзя было позаимствовать в других языках, если своего знака выдумать не могли?… Значит, звуки есть, а букв к ним — нет! А ведь в нормальном языке для каждого звука должен быть аналог!..
Или наш счёт. Кто ещё в мире считает так, как мы, наоборот — не тридцать семь, например, а семь и тридцать? Мама и Бабаня всегда считали по-русски, а папа — по-немецки, отчего у меня в голове всё это плохо уложилось, и сейчас, если я нервничаю или возбужден, я считать не могу, цифры перепрыгивают друг через друга, не поймать…
Кстати, кельнер сказал о кошке «ласкавая», с ударением на втором «а», а я думал — «ласковая»… Ну, он носитель языка, ему всё можно, это другим ничего нельзя…