Де Витис, очевидно, еще не в курсе дела. Наконец, не в силах побороть желание первым сообщить такую новость, он вкрадчиво спрашивает:
— И доктора Конти, ваше превосходительство?
Де Витис никогда бы не подумал, что его старый товарищ может заступить на должность в субботу, имея в своем распоряжении такой уютный дом и такую соблазнительную женщину. Однако, не желая обсуждать это с подчиненным, который с хитрым видом уставился на него, он отделывается кратким ответом:
— Да, конечно, и его тоже.
Он произносит это небрежно-повелительным тоном, а про себя думает: Конти дурак, его нетрудно будет обойти. К нему идеально подходит чье-то выражение: «Я научил тебя быть честным, потому что ума у тебя нет».
Конти не считает возможным атаковать Де Витиса в прокуратуре. Здесь он непобедим, всемогущ, и, если начать задавать ему вопросы, требовать объяснений, это, конечно, добром не кончится. Да но чем его спрашивать? Действительно ли он устроил перевод Конти? Де Витис в этом не признается, а что касается других ужасных подозрений, то ему пока что недостает убедительных доказательств.
Он просматривает газеты и наслаждается, читая о смелом решении суда в Сарцане, — он слишком хорошо знает Де Витиса, для него это будет большой удар — когда раздается стук в дверь и в комнату заглядывает Берарди:
— Быстро, к начальству! — И подмигивает: — Он просто вне себя!
Значит, Де Витис уже прочел решение суда. Надо сказать, оно основывается на совершенно новаторском толковании статей 528 и 529. Особенно в атом месте: «…Необходимо, чтобы половой член был приведен в состояние, способствующее его активизации» — именно так! — «состояние, обусловленное его природной и физиологической восприимчивостью»…
Ничего не скажешь, судья Рампикини мыслит логически: ну прямо философ-картезианец, рассуждающий, как, впрочем, и все его единомышленники, о различных способах заклинать нечистую силу, чтобы лишний раз доказать существование ее.
Сейчас не время предаваться подобным забавам, и Конти встает, готовясь к малоприятной сцене, но у самой двери его вдруг нагоняет Нордио, направляющийся на то же совещание.
Сдержанный обмен приветствиями. Если не считать короткой переписки с целью ввести новичка в курс дела, они еще не успели познакомиться, поэтому Конти, скорее из желания сказать что-нибудь, чем из любопытства, выпаливает:
— Как ты думаешь, это из-за танцовщицы?
— Знаешь, поднимать шум по такому поводу два раза в неделю — это, по-моему, слишком.
— Почему два?
— В понедельник судья Ванджелисти в Амельо уже вынес решение по аналогичному делу.