Уже в старших классах Евгений проявил незаурядные способности к языкам, взявшись сразу за испанский, немецкий и французский. К окончанию школы он уже умел слагать стихи по–немецки. Преуспел он и в математике, в чём, по мнению Уолтера, заслуга не только аналитического ума Евгения, но и его самодисциплины. Учитель математики прочил ему хорошую карьеру в этой области и дал рекомендацию для поощрительной стипендии в колледже.
Учитель английского, господин Баскервилл, также принимал участие в Евгении. По словам Уолтера, господин Баскервилл привечал искусство и независимость суждений. Он любил музыку, обожал испанскую романтическую поэзию и приобщил своего ученика к творчеству певца американской природы, поэта Робинсона Джефферса, который в своих стихах восставал против жестокости и войн, что в ту далекую пору было не столь модно, как ныне. На летние каникулы господин Баскервилл устроил Евгения в книжный магазин в Сан–Франциско, и тот все три месяца работы жил в пансионате «Отель де Франс», где говорили только по–французски и подавались блюда только европейской кухни.
Старшеклассником он прочитал «Преступление и наказание» Достоевского, но, как признал сам, в ту пору еще не оценил и не понял всей глубины писателя.
«На пустяки у него не оставалось времени», — говорит мать. Глупые школярские забавы, равно и пышные празднества, наводили на него тоску. Помнится, Майк Скотт изумился, узнав, что Евгений и не думает водить машину, хотя о машине тогда мечтал едва ли не каждый. Даже Уолтер поддался всеобщему искушению и проводил время, «порхая как мотылек», проводя досуг в гулянках и ночных забавах, что претило его другу. Когда пришла пора выпускного вечера, торжественного события — гордые родители, разодетые дети, — Евгений не хотел даже брать напрокат непременный в таких случаях смокинг. Правда, он всё же принял участие в спектакле, который давали на вечере. Помогал писать сценарий (его «творили» двенадцать выпускников, ведомы учителем), сыграл одну из ролей и даже распространял билеты. Пьеса называлась «Чуть- чуть повзрослели» и ставилась, чтобы угодить родным и близким выпускников. Обыгрывалась «американская мечта», всё еще популярная в 50–е годы: идеалы семьи, умеренная религиозность, преуспевание в карьере, благосостояние, ответственность и трудолюбие, служение человечеству в духе Альберта Швейцера.
В 1952 ГОДУ Евгений закончил среднюю школу в Сан–Диего. Закончил первым учеником! В выпускном альбоме одноклассники оставили следующие записи: «Евгений ты — гений!», «Больших успехов! Утри нос старику Эйнштейну!». Он получил несколько поощрительных стипендий. Самая большая — 4000 долларов — имени Джорджа Ф. Бейкера, по рекомендации школьного учителя математики. Получив уведомления, Евгений отнесся к этому спокойно. Мать, узнав о такой удаче, возликовала. «Так где же это письмо?» — спросила она сына. «Где‑то в столе», — невозмутимо ответил тот. «В жизни не видела такого скромного мальчика!» — вспоминая этот и подобные случаи, говаривала Эстер. Более того, Евгений отказался от прочих стипендий, присужденных ему, заметив кратко: «С меня и одной хватит».