Платинские отцы знали, что это последний из ближайших последователей и самоотверженных защитников архиеп. Иоанна. Страшно подумать, что будет, когда умрет и он. Епископ Нектарий и сам сознавал это. Он пожертвовал всей своей жизнью, чтобы донести оптинский дух любви и простоты. Смогут ил продолжить его дело отцы Герман и Серафим в Церкви, где воцаряется дух непогрешимости владык, сухости и бессердечия? Конечно, он жаждал видеть в отцах своих преемников, хранителей оптинского духа.
26–го мая 1977 года он приехал в Платину и сказал, что хотел бы побеседовать с отцами в Царской часовне. С собой он привез «всё необходимое для катакомбного служения».
«Молитесь, дабы Господь даровал мне сил и жизни, — попросил он, уединившись с отцами. — Все эти годы я вас защищал. Но должен предостеречь: умру — и на вас падут гонения. Вам запретят служить литургию, может вообще лишат сана, отберут антиминс и чашу для причастия. Поэтому я привез вам антиминс, благословленный самим архиеп. Иоанном, в следующий раз привезу вам всё необходимое для причастия. Мне это досталось от архиеп. Иоанна — он тоже опасался, что меня будут преследовать после его смерти. Теперь же передаю всё вам, и по той же причине: будете гонимы после моей смерти — так удалитесь в леса и там будете втайне совершать богослужения, будете причащать своих прихожан Святых Тайн»
Отец Герман спросил, правомочен ли он так поступить.
- Да, — твердо ответил Владыка, — по трем причинам: во–первых, я ваш духовный отец и, следовательно, в духе мы едины, во–вторых, я рукополагал вас, и в–третьих, предчувствия меня не обманывают.
Отец Серафим недоверчиво взглянул на собрата: неужто, мол, Владыка всерьез? Потом спросил епископа:
- А за что? Что мы сделали не так? За что нас гнать?
- Во–первых, за то, что вы продолжаете смело писать о Владыке Иоанне — что страшно злит архиепископа Антония и К°. Во–вторых, потому что мы все втроем выступили против еретического догмата искупления, а архиепископ Антоний его поддерживает. А в–третьих, они вам просто завидуют.
Последнему очень удивился отец Герман. Он спросил, как Владыка крупнейшей епархии может завидовать им, простым монахам.
- Вы же не представляете, до какой степени он завидует, — лишь повторил еп. Нектарий.
УЖЕ УПОМИНАЛОСЬ, что в Аламеде, рядом с Сан–Франциско, у еп. Нектария была маленькая домашняя церковь Курской иконы Божией Матери. После рукоположения отцы Серафим и Герман вместе с монастырской братией ездили туда каждый год в день празднования чудотворной иконы в ноябре, как раз в канун именин самого епископа. Они помогали ему служить всенощную и литургию. Служба начиналась вечером и завершалась в 4 часа утра. Присутствие монашеской братии утешало Владыку, ведь некогда он замышлял открыть в Аламеде монастырь. Последнее из таких всенощных бдений прошло несколько месяцев спустя после кончины о. Серафима, и сам епископ был уже весьма слаб и приближался к смерти. Он выстоял всю службу, и сколько был в силах, служил сам, хотя в алтаре его ждала кислородная подушка.