Пастор Андрей Росси, открывший для ордена Православие, говорит, что чудо это произошло по молитвам о. Серафима: «Я верю, что о. Серафим с небес увидел наши борение и поиск. Со стороны мы, может быть, и казались странными, но он видел, что у нас на душе, что мы не так уж плохи. И пришел на помощь».
ПОКА ЧТО ЭТО САМЫЙ яркий пример того, что о. Серафим своим предстоянием перед Богом помогает готовить Церковь последних времен, Церковь богобоязненных борцов за Православие. Но коль скоро его небесная помощь оказалась столь значимой в Америке, может, и в иных странах, особенно в России, он помог не меньше?
В 1988 году весь орден принял Православие — в том же году Русь отметила 1000–летие Христианства. Для страждущей Русской Церкви это совпало с началом новой деятельности и долгожданной свободы. Отец Герман говорил: «Славные дни настали для Православия. Наше Братство еще не ведало столь плодотворной поры». Он получал кипы трогательных писем от верующих в России — они высоко оценивали труды о. Серафима в годы страданий. Итак, о. Серафим дал своем сотаиннику не только многочисленную паству (Братство Христа Спасителя), но и еще одно «другое селение» — Россию.
Бок о бок с о. Серафимом в новой возрождающейся России подвизается бесчисленное множество смиренных, богобоязненных, долготерпеливых страдальцев, которые, хоть и без гроша за душой, работают Христа ради, отдавая себя в жертву, не помышляя о признании или награде. Это те самые труженик Христовы, что сокрыты от мира сего, разлагающегося и загнивающего, но именно они и составляют то, что мы называем «Святая Русь». Они — надежда России, не в смысле материального расцвета, но надежда на духовное освобождение и спасение в предстоящей жатве душ.
Несомненно, наблюдая с небес в ту пору за ростками свободы в России, о. Серафим радовался и молился, дабы «осколки и обломки» былой веры (по выражению старца Анатолия Оптинского) сложились воедино, и святая Русь снова бы предстала перед миром во всей своей духовной красе и сказала бы последнее покаянное слово от всего белого света перед грядущим Господом. Уже при жизни о. Серафим предчувствовал эту радость. Отец Герман вспоминает:
«Утром на службу в церковь пришел о. Серафим и рассказал чудесный сон. На склоне холма, на лугу стоит почитаемый им Владыка Аверкий, перед ним толпа людей, о. Серафим — среди них. Архиеп. Аверкий улыбчив, так и сияет. Одет в ослепительно белое, равно и все вокруг (в том числе и дьякон, и сам о. Серафим, стоящий чуть ниже по склону). Идет какая‑то торжественная служба. Дьякон вот–вот должен возгласить прокимен, но почему‑то молчит, словно забыл слова. Отец Серафим хочет подсказать, вопрошающе смотрит на Владыку Аверкия. И тот дает знак, дабы о. Серафим говорил.