Под вуалью (Уинспир) - страница 4

При одной только мысли об этом у Рослин перехватило дыхание, но почему-то она была абсолютно уверена, что никогда в жизни не ездила верхом.

— Я бы не отказалась научиться ездить верхом, — улыбнулась она. — А не слишком ли норовисты арабские скакуны?

— Конечно, — совершенно спокойно ответила Нанетт. — Но и ты не из робкого десятка, а иначе ты бы не была стюардессой и не полюбила бы одного из Жераров.

— А разве их следует бояться? — За улыбкой Рослин притаился неизвестно откуда появившийся страх — страх, которому она никак не могла найти объяснения.

— Мы живем на самом краю пустыни, и, возможно, это сделало нас немного жестокими и дикими, — пожала плечами мадам и надела перчатки. — Итак, в путь, дитя мое, мы едем в Дар-Эль-Амру! Ты взволнована?

Рослин кивнула. В это время они проходили мимо монахинь, и Рослин всех их благодарила и тепло прощалась.

Затем она почувствовала, что приближается встреча с Дуэйном Хантером и Тристаном. По словам мадам, Тристан в настоящее время работал над оперой, в основе которой лежала легенда о любимице аги из Дар-Эль-Амры по имени Нахла, что в переводе с арабского означает «грациозность пальмы», и французском офицере, полюбившем ее. Скрывшись под вуалью и в женском платье ему ни раз удавалось пробираться в гарем, чтобы увидеться с Нахлой. Но, в конце концов, ага выследил их и в качестве подарка преподнес своей любимой наложнице голову офицера в драгоценном шлеме.

Рослин подозревала, что у нее с Тристаном будет много общего во вкусах, что же касается его кузена, то он казался ей более твердым и даже грозным.

У ворот больницы их ждала машина с водителем-арабом в униформе, и очень скоро они уже ехали по оживленным городским улицам. Водителю то и дело приходилось сигналить, чтобы прокладывать себе дорогу. По обеим сторонам улицы располагались ярусами дома с плоскими крышами, стены которых, окрашенные в белый, голубой и светло-коричневый цвета, отражали солнечные лучи. В галереях на первых этажах находились бесчисленные лавки.

Над входом в каждую из них была укреплена рука Фатимы, сделанная из гипса или из дерева.

Через открытые окна машины доносились запахи еды, в основном, специй, слив и козлятины. Рослин наклонилась вперед, с жадностью вбирая в себя происходящее: пеструю толпу арабов всех оттенков кожи, белую мечеть с голубым куполом и кружевным минаретом, верблюдов, склонивших печально головы у ворот фондуков.

— Я как будто бы совсем в другом мире, — вздохнула она.

Ее взгляд встретился со взглядом женщины, сидящей рядом. Выражение глаз у нее было задумчивым и печальным, как если бы она думала в этот момент об Арманде и о том, с каким удовольствием он показывал бы сейчас своей невесте красоты Эль-Кадии.