— Врубаешься, я всех разогнал, — приветливо сказал Келли.
Он сидел в кресле, которое зачем-то переставил в самый темный угол, и был, похоже, чрезвычайно доволен собой. В деснице герой сжимал бутылку с остатками кислого сухаря, на подлокотнике кресла были аккуратно, по росту разложены выуженные из пепельниц окурки, целых восемь штук.
— У меня есть «Шипка», — сказала Ирма, протягивая ему почти полную пачку. — А как ты их разогнал? Научи.
— Сам не врубаюсь, — ответствовал толстяк, придирчиво выбирая сигарету. — Но у тебя так точно не получится, для этого надо быть мной… Какая же дрянь эта твоя «Шипка», — вздохнул он, выпуская дым. — Ее курят только потные плебеи у пивных ларьков, да и то если на «Пегас» не наскребли.
И пока Ирма молчала, ошалев от столь черной неблагодарности, добавил:
— Тебе надо курить «More». Длинные, тонкие, черные. Сразу будешь выглядеть как изысканная богемная бикса. А не как тупая телка из педина, только что вернувшаяся с поездки на картошку. Если бы ты была гением, на стиль можно было бы забить. А так — нельзя.
«Я уже примерно понимаю, почему все ушли, — подумала Ирма. — Сама бы ушла, да некуда».
— Скучная ты какая-то, — укоризненно сказал Келли. — Обижаешься, молчишь. Художник должен быть прикольный, особенно если он телка. Ну, я пошел.
— Куда-нибудь, где есть кухня? — язвительно спросила Ирма.
— Врубаешься, — неожиданно обрадовался он. — Все-таки ты врубаешься!
А на пороге улыбнулся так ослепительно, что Ирма еще долго глядела на захлопнувшуюся за гостем дверь, обитую светло-коричневой клеенкой. И только несколько минут спустя поняла, что нахальный толстяк унес ее сигареты. «Ну хоть бычки оставил, — вздохнула она. — В гастроном, значит, можно не бежать».
* * *
— Кто такой Келли? — спросила она утром мужа.
Митя неопределенно скривился:
— А что, он тут был?
— Был. Сказал, его Стэндап привел. Кстати, а кто такой Стэндап?
— Один прикольный штымп, — отмахнулся Митя, — мы учились вместе. Собственно, Келли тоже с нами учился.
— В этой вашей знаменитой сто тридцать восьмой? — усмехнулась Ирма.
— Совершенно верно. Только Келли закончил школу на пару лет раньше. Притом, что младше меня на год.
— Вундеркинд?
— Считалось, что гений. И на воротах он, кстати, классно стоял.
— На каких воротах?
— Мы в хоккей играли. Шикарный был вратарь. Маленький, толстый, вроде бы мешок мешком. А я не припомню, чтобы он хоть одну шайбу пропустил. Фантастическая реакция!
Помолчали.
— Он потом в Водном учился. И какой-то такой гениальный диплом написал, что ему сразу место администратора на круизном судне дали. То ли в награду, то ли в обмен, чтобы взрослый дядя свою подпись там поставил. Темная какая-то история, Келли сколько рассказывал, всегда по-разному выходило. Думаю, он сам толком не понял, что произошло. Но факт, что один рейс он точно сделал. В Италию. А потом, конечно, вылетел.